Песочные часы

Шоанез нанёс хлёсткий удар о клинок противника, пытаясь выбить его, одновременно пытаясь достать хозяина ногой. Мне показалось это нечестным, но я быстро убедилась, что нарушений правил не было — в ответ Шоанез получил по колену. Покачнулся и едва успел отвести от себя клинок. Поднырнув под шпагу, смело боднул противника головой в живот, одновременно снизу вверх нанося колющий удар.

Мне показалось, что он задел хозяина, но бой не остановили — значит, крови не было. Так и есть, просто вспорол рукав рубашки.

Быстро сгруппировавшись, хозяин перекатился, уходя от второго удара, и вскочил на ноги, переходя от обороны к атаке.

Несколько обманных движений, на которые Шоанез не купился, новая встреча клинков, желание обоих отвести остриё шпаги другого к полу, чтобы обезопасить себя и получить возможность нанести укол.

Минута-две — и они вновь расходятся, не добившись успеха.

Короткая передышка, и поединок продолжается.

Шоанез берёт инициативу в свои руки, и это меня пугает.

Но ведь хозяин коннетабль, он должен выиграть! И тут в голову приходит страшная мысль: он же Наездник, а, значит, не привык к пешему бою. А Шоанез может оказаться… Не знаю кем, но профессиональным военным, который людей убивает, как комаров.

Выбравшись из своего укрытия, замерев в дверях, я в волнении сжимала пальцы, вскрикивая при каждой опасной атаке Шоанеза.

Темп поединка ускорился, а, значит, скоро должна была пролиться кровь.

Шоанез теснил хозяина к лестнице, нанося один удар за другим. Тот отражал все, но наступать сам не спешил. Или не мог? Сейчас его прижмут к перилам, лишат возможности для манёвра, и впору будет поспешить, чтобы успеть повеситься на гардинном шнуре до того, как до меня доберётся Шоанез.

Мысленно я решила, что попытаюсь сбежать, если он выиграет. Так и так смерть, но я выберу смерть от рук палача, солдат или квита, чем от жестоких забав норна.

Улыбающийся Шоанез, видимо, тоже уверенный в своей победе, нанёс укол в ногу хозяину — промахнулся. За сотые доли мгновений до соприкосновения со сталью, тот успел убрать ногу из-под удара. Его рука с шпагой тут же, пока противник не успел опомниться, метнулась к бедру Шоанеза, оставив отметину из порванной ткани.

Не давая передышки, будто у хозяина открылось второе дыхание, он выполнил ложный укол в правое плечо, в последний момент изменив направление движения. Приготовившись отразить первоначальный удар, Шоанез оказался бессилен против истинного.

Капли крови выступили на его боку.

Скривившись, прижимая пальцы к ране, Шоанез отбросил шпагу, признавая поражение.

— Ну, доволен, Сашер? — сплюнув, пробормотал он.

— Вполне. Пусть будет тебе уроком.

Наклонившись, хозяин положил оружие на ступеньку лестницы и протянул Шоанезу руку. Тот, немного помедлив, пожал её.

Оставив раненого друга на попечение слуг и дав ему четверть часа на то, чтобы покинуть этот дом, норн подошёл ко мне. Он тяжело дышал, расстёгнутая рубашка насквозь пропиталась потом.

— Переживала? — усмехнулся хозяин. — Приятно. Искренне переживала: я слышал твои возгласы, пару раз видел глаза. Думала, что он меня убьёт? Не посмел бы.

Он провёл рукой по моей щеке:

— Как видишь, не такая ты бесправная. А теперь иди, приготовь мне ванну и чистую рубашку. Нет, сначала принеси рашита — мне не помешает выпить.

Коснувшись моей шеи и улыбнувшись, норн отпустил меня.

Видимо, сегодня пригодится то масло, что мне подарили за потерю невинности, и советы Сары. Нужно будет надеть ажурное бельё из «Атласной розы», распустить волосы и сделать так, чтобы ему всё понравилось. Хотя, увы, я абсолютно беспомощна в искусстве любви.

Получив у управляющего ключ и сбегав сначала в буфетную, а затем на кухню, я вынесла в холл поднос со стаканом рашита и закуской — даже мысли не допускала, что хозяин станет пить просто так. Он и не стал, залпом осушил стакан, проглотил сложенные трубочкой два куска ветчины и холодно попрощался с Шоанезом.

Отнеся поднос обратно, я поспешила переодеться и занялась ванной. Чтобы её наполнить, требовалось не меньше дюжины вёдер, радовало то, что их таскали и грели хыры, я лишь руководила работой, отмывала саму ванну, растворяла ароматическую соль, зажигала благовония.

Позаботилась и о том, чтобы растопить в спальне камин и задёрнуть тяжёлые гардины.

Я сама поцеловала хозяина, там, в ванной, когда он наклонился ко мне, постаравшись показать, что действительно переживала за него. И это было правдой, чистой правдой.

Не знала, что делать с руками, просто положив ему на плечи.

Когда хозяин взял инициативу на себя, я не только сопротивлялась, но и пыталась помочь, хотя и думала в тот момент только о том, как бы ни захлебнуться, будут ли наутро синяки — мы делали это не на кровати.

Красивое бельё осталось в ванной, кстати, хозяину оно понравилось. Ещё больше, разумеется, ему понравилось его снимать. Так что в спальне я оказалась обнажённой.

Вопреки обыкновению мне не велели лечь, а потребовали совсем другого.

— Извините, хозяин, я не стану, — я была полна решимости сохранить хоть капельку достоинства. Я не шлюха и не буду этого делать!