Песочные часы

— Станешь, зелёноглазка, — хозяин подтолкнул меня к камину. Своевременно, а то тело успело покрыться гусиной кожей. — Если не получится, ничего страшного, потом научишься.

Я отрицательно покачала головой:

— Можете меня избить, отдать квиту, но это омерзительно! Я порядочная девушка!

— Заверяю тебя, — рассмеялся норн, — многие порядочные девушки этим занимаются. Ну же, не испытывай моего терпения. За тобой долг, и ты должна его отработать.

— Может, — он лукаво улыбнулся, — тебе понравится.

Видя, что я упорствую, хозяин придвинулся вплотную и заставил встать на колени.

Мне не понравилось, было противно. А он стоял и гладил по волосам, давая указания, от которых я заливалась румянцем.

Пытка продолжалась недолго: хозяин сжалился, поднял меня и перенёс на постель.

Ощутив вес его тела, закрыла глаза, постаралась выкинуть из головы неприятные воспоминания и расслабилась, насколько смогла. Надеюсь, ему понравилось, я сделала всё, что в моих силах.

Наутро, проснувшись под боком норна, я хотела встать, но он не пустил, молча придавил рукой. Даже глаз не открыл, просто почувствовал, что его живая игрушка заворочалась. Я даже на миг решила, что ночью ему было мало, но нет, ничего такого от меня не хотели, просто оставили спать в тёплой постели. Будто с мужем…А ведь, не напади Арарг на Кевар, я бы была уже замужем. Наверное.

Разумеется, на раздачу дневных поручений я опоздала, на полтора часа. И то прибежала так быстро, как сумела, хотя меня так нежно ласкали в полудрёме. А, может, и не меня — хозяину вполне могла присниться любовница.

Получила выговор и двойную норму работы, которую, впрочем, затем отменили, узнав от служанок, где я пропадала.

«Постель хозяина — святое!» — хмыкнул управляющий и указал на ведро с тряпкой: сегодня я отмывала дорогой паркет в библиотеке, который хырам не доверяли. Мыть его полагалось особым раствором, практически сухой тряпкой, а потом полировать щёткой и воском. Работа до обеда. А после нужно вместе с другой служанкой вытряхнуть портьеры. Это не считая того, что мне, как торхе, нужно перестилать хозяину постель, сменить бельё и отнести в стирку грязную одежду, если таковую найду. Хоть пыль сегодня не вытираю.

На лестнице видела Фей: она в поте лица, подоткнув балахон, мыла ступени. Рядом стоял слуга и контролировал работу, делая замечания, когда хыра, по его мнению, работала не слишком усердно. От моего взгляда не укрылось, как он плотоядно следил за бёдрами Фей.

К ужину приехала норина Доррана, пахнущая морозной свежестью и морским бризом. Я невольно засмотрелась на её шапочку с фазаньими перьями. Ну, и на её хозяйку тоже.

Она ужинала вместе с хозяином, а я прислуживала, слушала их смех и таинственный шёпот, смотрела, как она практически касается губами его ушей, а потом и вовсе целует. Стыдно, но я незаметно осталась подсмотреть, как именно норина будет его целовать, где держать руки, хотя в это время должна была принести ей гранатового сока. Уйти за ним всё-таки пришлось.

Когда вернулась, они обсуждали приём у какой-то важной особы.

На меня обращали не больше внимания, чем на мебель, приказывая лишь что-то принести или забрать. Правда, любовнице хозяина захотелось во время десерта узнать, пою ли я, и пришлось, краснея, вспоминать одну из разученных в школе песен.

Голоса у меня не было, слуха тоже, но норине Дорране понравилось. Или она просто ничего не расслышала, увлечённая флиртом с хозяином, завершившимся откровенным поцелуем.

Расстелив им постель и оставив на столике бутылку вина, фрукты и ароматический светильник, я с облегчением удалилась спать. Заснула, правда, не сразу: я жила ближе всех к господским покоям и долго не могла привыкнуть к звукам, доносившимся из спальни.

Так вот как надо? Мне казалось, что я никогда не смогу.

Наутро норина Доррана бесстыдно разгуливала по спальне в рубашке хозяина. Был уже полдень, и я не думала, что застану её, придя сменить бельё.

— Да ладно, заходи! — милостиво махнула рукой норина и, скрестив ноги, уселась в кресло лакомиться виноградом. Она делала это так, что я невольно засмотрелась. Брала, отщипывала ягоду, согревала в пальцах, открывала рот, клала на язык и медленно проглатывала.

— Учись! — подмигнула она, заметив мой интерес. — Такими вещами мужчину тоже соблазняют, а не только телом. Ты танцевать умеешь?

— Немного, моя норина, — я сдёрнула с кровати грязную простыню, заменив на новую, белоснежную.

— Значит, взять можно, — улыбнулась норина. — А Сашер сомневался. Божку-то своему за него молилась? Золото у тебя, а не хозяин! Воды принеси, пить хочу. И одеться поможешь. Только сначала я ванну приму.

— Простите, моя норина, но я подчиняюсь указаниям хозяина и при всём уважении к вам не могу ничего сделать, пока он…

— Характер показываешь? — норина Доррана встала. — Да ты глянь на себя! Рабыня, тебе напомнить, кто я? Или думаешь, что Сашеру понравится, что ты грубишь мне?

— Прошу прощения, но я не грубила, моя норина, я лишь заметила, что не получала указаний на ваш счёт. Я рабыня виконта Тиадея, а не ваша. Будь вы его супругой…