Песочные часы

Цена в один пенгё, которую он намерен ему заплатить, адекватна, если учесть, что он, то есть возница, так или иначе собирался ехать в этом направлении, в сторону деревни, и любой математический расчет мог бы ему ясно показать, что две лошади, запряженные в хорошую повозку (как в данном случае), не могут вследствие увеличения веса на семьдесят три килограмма живого веса (невзирая на грязь, потому что при этой операции эффект грязи не принимается во внимание как неизвестная величина) израсходовать столько энергии, сколько нельзя было бы возместить сеном или каким-нибудь калорийным зерном (овес, кукуруза, рожь), купленным за один пенгё.

Был ли хозяин двух лошадей убежден в верности такого расчета?

Для убеждения возницы Э. С. пришлось прибегнуть к аргументу о моральном воздействии, которое может оказать один пенгё, брошенный на чашу весов в Судный час: этот один единственный металлический пенгё может стать решающим, когда на одну чашу весов божественной справедливости положат добрые дела, а на другую — грехи.

Какие преимущества имеет весна (время цветения и новых всходов) по сравнению с зимой?

Можно где-нибудь в защищенном от ветра месте подставить поясницу приятным и полезным для здоровья солнечным лучам, что уменьшает ревматические боли; ранним утром свет в комнате вызывает приятные чувства, и человеку легче проснуться; можно читать в постели, не боясь простудиться; в уборной можно сидеть сколь угодно долго и познавать свой запор; можно отправляться на долгие прогулки в поле, вдоль реки или в лес на целый день; можно изучать всходы и цветение на очевидных образцах, которые, если их пометить, весь год послужат указателями полного биологического цикла; чириканье птиц вызывает в душе приятно-болезненное ощущение свободы; проблема отопления квартиры, а также одежды, приобретает второстепенное значение; пропитание облегчается за счет дикорастущих весенних трав и разнообразных растений; телесная гигиена (бритье, умывание) из обязанности превращается в удовольствие; женщины и девушки оголяют руки и ноги до колен, и выше колен.

Каково отрицательное воздействие весны (времени роста и цветения) на человека?

В больницы для душевнобольных поступает максимальное число пациентов; статистическая кривая самоубийств находится на опасном подъеме.

Записки сумасшедшего (III)

36

(Черновик). Не бойтесь, это не родственный визит! Хотя я уверен, что вы сожгли еще не все мосты, и хотел бы верить, что вы так поступили отчасти под чьим-то чуждым влиянием, то есть, я хочу сказать, не по совести. Цель моего приезда: открытка от 9 марта с. г. Слава богу, мне не нужны деньги (итак, не бойтесь!), и я надеюсь, они мне не потребуются, потому что я приложу все силы, чтобы вы не продали дом, который до сих пор давал приют тому, кто переживал трудности, и мне в том числе. Поэтому, хотя бы в знак преданности дому, я буду изо всех сил препятствовать его продаже. Из этого ясно следует — я не хочу денег, я хочу свою часть дома, при этом немедленно! Одним словом, я не хочу от вас ничего, кроме того, чтобы вы подписали заявление (высылаю в приложении) и сказали мне, что стало с частью дома, принадлежавшей Дольфи, и я отступлюсь. В противном случае, то есть, если вы откажетесь подписать прилагаемую справку, я не сдвинусь с места, пока вы не удовлетворите мое пожелание. А если вы будете затягивать дело, то устрою такой скандал, что он прогремит не только на всю жупанию, но и на всю страну. Не для того я перестрадал в свои Lehrjahre, чтобы сейчас, злоупотребив моей добротой, мне ежедневно угрожали и оскорбляли меня в моем собственном доме те, у кого нет с ним никакой (душевной) связи. Тогда вы не хотели понять мои сетования и мои горькие письма, тогда вы не знали, то есть, не хотели понять боль моей истерзанной души, а своими поступками еще больше усугубляли мои страдания, и теперь вы за это дорого заплатите. Я не стану вам детально описывать, что со мной происходило в эти дни, какие несправедливости я претерпел от своих ближних, я не стану говорить вам о разных странных знаках (небесных) — все это за пределами вашего воображения. Я только не хочу слышать с вашей стороны никаких возражений, никаких отговорок, я хочу только одного — чтобы вы подписали, потому что, — я это подчеркиваю, — в доме, где я родился, из-за которого терпел лишения и страдал, я хочу быть хозяином и никому не позволю наносить мне оскорбления. Предупреждаю вас, что история и время идут своим чередом, и что они, хвала Всевышнему, подтверждают мою правоту. Прошу вас, не вынуждайте меня своими возмутительными поступками совершить непоправимое. (Сюжет с лесом и поташом не повторится!) Вновь напоминаю вам, что история и время доказывают мою правоту, и скоро придется платить по векселям, и не будет милости никому. Ибо, как сказано в Талмуде (Сангедрин, 100), какою мерою отмеряете вы, такой и вам отмерят.

37