Песок

Когда Вик и Марко вернулись в Лоу-Пэб, там царил хаос. Это был уже не тот сонный городок, обычно встречавший их после предрассветных нырков, — он полностью преобразился под воздействием быстро распространявшихся слухов. Известие об обнаружении Данвара взволновало дайверское сообщество, а вместе с ним и остальных жителей маленького городка на юге. Мусорщики, рывшиеся в грудах хлама, сварщики, придававшие новую форму старой стали, женщины, удовлетворявшие похоть мужчин, лавочники и хозяева питейных заведений — все они, казалось, вышли на улицы, оживленно беседуя, готовя сарферы или проверяя снаряжение перед тем, как отправиться на поиски огромного нетронутого города, якобы погребенного на глубине в милю.

Но даже если подтверждение легенды и добавляло ей привлекательности, оно вовсе не обещало взамен какой-либо награды. Дэмиен предупредил их, что никто точно не знает, где находится город, и известно лишь, что его якобы нашли некие дайверы. Какой-то бандит по пьяни проболтался в забитом людьми баре, заявляя, будто сам там был и все видел, а теперь говорили, будто этого бандита уже нет в живых. Вик все это казалось какой-то безосновательной чушью, которой увлекались добытчики и любители теории заговоров. Но когда они с Марко причалили к пристани и начали высказывать сомнения в истинности подобных заявлений насчет Данвара, другие сарферы уже мчались во все стороны. Слышно было, как перекрикиваются с палубы на палубу сквозь свист ветра дайверы, каждый из которых выбирал направление, казавшееся ему наиболее разумным. Судя по возникшему вокруг пристани хаосу, никто не знал, где находится Данвар, но это никого не останавливало — всем хотелось оказаться именно там, когда он будет явлен миру. Все это напоминало некое безумие. Вик уже собиралась сказать об этом Марко, когда услышала нечто безумное от него самого.

— Где начнем? — спросил он.

Вик подошла к подножию мачты, помогая ему спустить парус.

— Что значит — начнем? — удивилась она. — Ты же не веришь в эту чушь? — Она вдруг увидела, что Марко пытается вновь поднять парус, который она собиралась зарифить, — будто намеревался вновь отправиться в путь, несмотря на ее желание остаться.

— Наверняка все это полная ерунда, но что, если… Ты бы предпочла сидеть тут и упустить находку века?

— Да, я предпочту сидеть тут, чем гоняться за собственным хвостом по тысячам дюн. Будь это в самом деле находка века — я бы туда отправилась. Но мы оба знаем, что это не так. — Она закатила глаза, глядя, как Марко развязывает сделанный ею рифовый узел. — Делай что хочешь. Я ныряла с четырех утра, пока ты дремал в своем сарфере. Вытряхну песок из той одежды, посмотрю, что в другом чемодане, а потом пойду спать.

Марко обиженно взглянул на нее.

— Если найдешь Данвар, — добавила она, — приходи и разбуди меня.

— Ладно, мне нужно сбегать домой за баллонами. Увидимся позже.

Он перегнулся через гик, подставляя губы для поцелуя, и Вик послушалась.

— Пока, — сказала она.

Спрыгнув на песок и все еще чувствуя легкую боль в колене, она закинула рюкзак со снаряжением на плечо, затем подхватила из багажника сарфера два чемодана и выдвинула ручки. Волоча их домой на маленьких бесполезных колесиках, она проклинала то безрассудство, в которое впадали очарованные старым миром мужчины. Обещание погребенных сокровищ сводило их с ума. Вик нравилось считать себя намного разумнее их.

Но естественно, и ей были свойственны мечты о внезапных богатствах. И у нее имелись собственные предположения относительно местонахождения Данвара. Не чужда ей была и надежда на то, чтобы увидеть нетронутый временем и грабителями город. Несмотря на царившие вокруг безумие и истерию и на то удовольствие, которое она могла получить, подтрунивая над Марко и всеми этими людьми, она понимала, что охватившая всех лихорадка может коснуться и ее тоже. Мысль об историческом событии кружила ей голову, и в конце концов она начала задавать себе вопрос: «Что, если все это на самом деле? Что, если…»

Но лишь глупец станет бегать вокруг, крича: «Нашли! Нашли!» — если только сам не видел находку на экране собственной маски. Верно? Она пыталась себя в этом убедить. Ибо лишь еще больший глупец станет в одиночестве сидеть в баре, потягивая теплое пиво, когда в поселок начинают прибывать горы денег и бар заполняют истории, которые однажды станут легендами. И то и другое — глупость, так что дело лишь в цене. Какого из глупцов она стала бы больше презирать?