Песок

Девочку ненадолго перенесли на песок. Матрас положили на палатку, а затем вернули на него девочку. Все снаряжение разместили на плоском брезенте, который теперь походил на сарфер без полозьев и без паруса — только два набора буксировочных канатов. Путь до города был далек, но и Роб, и его брат без единого слова жалобы поправили палатки, накинули веревки на плечи и, наклонившись, двинулись вперед.

— Что, если она умрет до того, как мы доберемся до места? — спросил Роб.

— Не умрет.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, и все. А теперь заткнись и тащи, иначе мы будем ходить кругами.

Роб потащил палатку, считая шаги. При любой возможности он считал все, что поддавалось счету. Несколько лет назад их с Коннером поход выпал на безветренную ночь, и, когда костер погас и ярко вспыхнули звезды, он насчитал пять тысяч двести пятьдесят восемь звезд, прежде чем начал сомневаться, не считает ли снова одни и те же. Числа успокаивали его не в пример словам. Если он думал словами, они ходили кругами, врезаясь друг в друга и повергая его во все больший ужас — как и сейчас, когда он забыл о счете шагов, вспомнив про тот поход и забеспокоившись, не тащат ли они по песку мертвую девочку.

— Она сумела добраться сюда из Ничейной земли, — наконец сказал Коннер, словно почувствовав беспокойство Роба. — Дотянет и до города.

Роб не стал спорить, упираясь ботинками в песок и стараясь прилагать не меньше усилий, чем его брат. Он чувствовал, как растет волдырь на пятке. И он устал, хотя они последний раз спали всего несколько часов назад.

— Каковы шансы, что кто-то появился бы именно в эту ночь? — спросил брата Роб. — В эту ночь из всех ночей?

— Почти никаких, — ответил Коннер. — Примерно как уронить песчинку, а затем снова ее найти. Вот такие шансы.

Роб тоже так считал.

— Она говорила, что у нее… письмо от отца, — кряхтя от усилия, сказал он.

— Она бредила. Молчи и тащи. Давай свернем чуть правее, вокруг следующей дюны. Под ветер.

Роб послушался, предпочтя держать свои мысли при себе. Он не мог знать, сопоставляет ли Коннер все факты точно так же, как и он сам. Совпадения казались бессмысленными, но, если они все же случались, порой они наводили на весьма странные раздумья. Роб знал мальчишку из Шентитауна, своего одноклассника, у которого дважды проваливалась крыша, оба раза в его день рождения, с промежутком в шесть лет. Оба раза его погребло под наносом, но его откопали. Теперь он каждый свой день рождения спит под звездным небом и не желает никого слушать. И еще он ненавидит число шесть. И сколь бы глупым это ни казалось Робу, он почти не сомневался, что повел бы себя точно так же, случись подобное с ним самим.

В его голове кружился водоворот из множества новых фактов. Из Ничейной земли вышли люди. Считалось, что такого не может быть. Так что, возможно, старик Джозеф был не таким уж и чокнутым. Старик Джозеф заявлял, будто он побывал на другом конце Ничейной земли и вернулся, но никто ему не верил. Но — все возможно. И возможно, где-то там был жив отец. Возможно, он послал к ним эту девочку. И если так, он послал ее с таким расчетом, чтобы она появилась именно в ту ночь, когда там будут Роб с братом. Но она говорила кое-что еще…

— Эй, Коннер?

— Господи, Роб, что тебе, черт побери?

— Она не говорила «ваш отец». Она просто сказала — «отец».

— Помолчи, Роб. Я думаю.

Роб почувствовал, как лопнул волдырь на пятке. Обнаженную плоть начало натирать. Стоит туда попасть песку, и заболит по-настоящему.

— Я тоже думаю, знаешь ли. — Он закусил губу, стараясь не хромать, стараясь быть сильным.

Рядом глубоко вздохнул его брат:

— Знаю. Извини. И о чем же ты думаешь, братишка?

— Я думаю, что она говорила про отца так, словно у нас с ней один отец.

Они зашли с подветренной стороны большой дюны. Шепот ветра стих, и шорох песка слышался уже не вокруг щиколоток, а высоко над головой.

— Я думал о том же самом, — наконец ответил Коннер.

37. Заглушаемые песком крики умирающих

Роза

Единственная колонка цифр на листке бумаги предвещала дурные новости. Минусов было больше, чем плюсов. Роза была рада просто свести концы с концами, когда на каждый доллар дохода приходился доллар расхода. Но подобный баланс бывал редко. Если это была игра с нулевой суммой, то в ней имелись свои победители и проигравшие. Предприятия, подобные ее заведению, уходили в песок — зачастую в буквальном смысле, — в то время как состояния богачей взлетали до небес. Деньги были подобны песку — они текли только в одну сторону. И вдобавок ко всем невзгодам живших на западе два скорбных потока шли в противоположных направлениях. Бедняки отправляли на восток свои деньги, получая взамен ведра песка.