Песок из калифорнии (СИ)

Стеклянные двери в сторону, легко перепрыгнул турникет, а че не прыгать - рост 192, во след заорала дежурная, да ну ее, фак с нею, ступени эскалатора сыпанулись под ноги, «Осторожно, двери закрываются.! Следующая станция...» и Моби влетел пулей в отъезжающий и закрывающийся вагон. Упав на свободное место и оглядев полупустое пространство, движущееся под землей, усмехнулся - все смотрят на него, хотя чего смотреть, ну запрыгнул, ну успел, ну патлато-клешасто-хипаристый, ну так и какого?!

Под дерзким взглядом длинного хипаря немногочисленные пассажиры отвели взоры, уставились кто куда - кто в окно, кто на редкие объявления, кто на нацарапанную народную мудрость на стенах и дверях вагона - Коммунисты суки! Хеви металл! Ум за Люську! Ну и конечно нетленная трехбуквенная аббревиатура...

Поезд катил и катил, мчался и мчался, останавливался и снова продолжал свой путь, а Моби сидел угрюмый и нахмурившийся. Ну ладно, махнет он на юга раньше, собирался, ну выкинули из флета, хер с ним и ними. Не пропадет он...А вот то херово, что уже три-четыре года граница не на замке и можно хоть в Голландию, хоть в Калифорнию валить, а ни как не свалишь, не скипнешь, вот это и терзало Моби намного больше, чем какой-то ведомственный флет/ Терзало и угнетало, душа требовала, этого, как его, а! экзисте... экзистенционального бунта!.. Фу, еле-еле говорил, ну и словечко!

Моби приехал в Москву из далекого сибирского городка. Когда-то...Вечность назад. Поступать в какой-нибудь колледж... Ну и с тех самых пор и хипует...Уже десять лет. А было это как вчера - Моби, его тогда еще звали не Моби, а Серый, жидкими длинными патлами по моде, в зеленых клешах на семьдесят пять и ярко-розовой рубахе навыпуск, в черный и белый цветок с кулак размером, уже устроен в общагу абитуриентов-инногородников при каком-то строительном институте, совершенно случайно выскочил на Плешку... В разгар офуительного-офуительнейшего винта! Себя он считал хипарем, хотя по правде сказать, с высоты неправедно прожитых и положа руку на сердце, можно честно сказать - был он левый как валенок. Так вот - винт, хипня летит в разные стороны, за ними какие-то цивилы со злобными мордами и менты с дубинками, и какой-то бешенный в новеньком костюме и галстуке герлу за хайра! ну тогда-то еще Моби сленга местного не знал и спикал, как у себя в городишке привык, ну в общем деваху ту за патлы и волочь, а та в визг! Ну Моби и приложил свой мосол к не интеллигентному лицу хулигана с повязкой дружинника... И скипнул с Рэмкой, только их и видели, Рэмка путь показывала, все проходники наизусть московская герла знала, а Моби ну как кит на буксире пер ее, она позже призналась даже, что иногда забывала ногами перебирать или не успевала. Вот с те самых пор и стал Сережа не инженером, а Моби, хипарем и тунеядцем, аж самому жалко, а ведь мог бы вкалывать, как все совки, имел бы квартиру, пришли бы как сегодня, оккупанты и отняли бы кровную, а так ведомственная, не жалко. ..Моби хохотнул, сидящий рядом мужик в шляпе отодвинулся.

-Не боись, это я так, мыслям своим, -

лениво пробормотал Моби, глаза закрывались, ну гады, от силы спал три часа, сначала Динка, кувыркались до полдвенадцатого, фрилавничали, потом посадил ее на последнее метро и с соседом, Петькой-студентом, лясы точили, за жизнь спикали... Вот и завалился в полшестого, а подняли в девять, ну суки-оккупанты!.. Моби скрипнул зубами и сосед, тот самый, в шляпе, порывисто вскочил и пересел на противоположный диван. Ну и фак с ним, со шляпой...

-Следующая станция библиотека имени Ленина! -

проорало над ухом, а Моби привычно «перевел» - битлотека имени Ленона...

В центре Москвы, было гнусно и мерзко. От форпостов капитализма с презервативами, алкоголем и балкончиками с газом рябило в глазах. По ушам бил блатной фольклор и крики торговцев демократией в розницу - продавцов газет. В ноздри настойчиво лез заграничный, то ли лондонский, то ли нью-йорский смог. Людей было вокруг столько, что хотелось убежать в лес. В любой. Моби толкали то спереди, то сзади, сбоку, обозвали волосатым ублюдком, пидаром и деревней, предложили героину в мелкой расфасовке, сообщили, что покупают ваучеры и пригрозили постричь наголо. Моби тяжело вздохнул и отправился к Сэму.

В обще-то Сэма называть Сэмом - только оскорблять. Последнего. Сэм стал Семеном. Вот уже полгода. И мучился над двумя терзающими его проблемами. Покупать иномарку или совковый «кар», и стричь хайр, забранный в хвост или оставить... Все остальные проблемы Семен уже решил.