Песок, оазис, два верблюда

— Оденься и выходи минут через пять, — посоветовал он таким тоном, что исключительно из чувства противоречия Еве захотелось выбежать прямо сейчас, и в чем мать родила. Но на то она и имела разум, чтобы сдерживать порывы женской сущности. Приподняв бровь и тщательно скрывая, что от его взгляда на её почти обнаженное тело, у неё подгибались коленки, девушка склонилась в традиционном приветствии наложницы и, скромно потупив глазки, интимно прошептала:

— Как пожелает сиятельный султан…

— Сиятельный султан пожелал бы немного другого, — пробормотал мужчина, выходя навстречу разъяренному хозяину лавки, которому обожженные ноги почему-то не прибавили хорошего настроения. Тот сразу начал с претензий, которые высказывал громко и многословно, но услышав лаконичное:

— Сколько? — прозвучавшее на его родном языке, мигом успокоился и озвучил размер своего ущерба.

— И заверните то, что она сейчас примеряла, — добавил Денис, расплачиваясь с ошпаренным. Лицо араба сразу приобрело мечтательное выражение, видимо, припоминая сеанс бесплатного стриптиза. Романовский пристально посмотрел на любвеобильного сына пустыни. Тот мгновенно вспомнил, что ноги можно не только обжечь, но и, судя по выражению лица оплачивающего банкет, ещё и сломать, и, приняв пожертвование, кликнул притаившуюся продавщицу. Пухленькая женщина мышкой метнулась в примерочную, откуда донеслось негромкое шушуканье на два голоса, и так же резво помчалась упаковывать выбранное.

«И никакого языкового барьера. Вот что значит, женщины и шмотки», — подумал Денис, наблюдая за выплывающей из-за ширмы Евой. Девушка была полностью упакована в свой вполне целомудренный наряд, даже шлепанцы были на месте. Кстати, такую зубодробительную комбинацию цветов на обуви он подобрал специально. И что это была последняя пара тридцать восьмого размера, тоже немного покривил душой. Просто ему нужно было узнать, как Ева действует в безвыходных для неё ситуациях. И девушка снова его удивила. Немного нестандартная реакция. Вместо того, чтобы закатить истерику, что цвет обуви не сочетается с оттенком её глаз (а оттенок был очень красивым — светлый золотисто-карий), она только взглядом выразила сочувствие в адрес его покупательского кретинизма и молча обулась.

— Все вопросы уладил? — уточнила девушка, подходя к ним.

— Да. Пойдем уже…

— Какое пойдем? Я только выбрала! Расплачиваться с ним? — Ева сделала легкое движение в сторону хозяина.

— Я уже расплатился.

— Стоп! — Денис замер на пороге лавки, услышав в голосе девушки новые нотки. — Забери деньги обратно.

— Не понял.

Ева подошла вплотную и, глядя ему в глаза, повторила:

— Забери деньги. Я в состоянии сама оплачивать свои покупки.

Видимо, в воздухе появились эманации предстоящего скандала, потому что рядом тут же нарисовались те самые личности, которые несколько минут назад подвывали пострадавшему хозяину лавки.

— Может, хватит? — устало спросил Денис, разглядывая сосредоточенное лицо девушки. — И так уже народ повеселили.

Ева на секунду задумалась.

— Хорошо. Подожди минутку, — она закопалась в своем мобильнике. Минутка растянулась на целых семь. Не дождавшись афишированного представления, разочарованный люд расползся по своим углам. — Все. Теперь можно идти.

Пара покинула заведение, вызвав тем самым счастливый стон его владельца.

— Ты решила изменить своим принципам? — Денису стало жутко интересно, что же она там делала, но заглядывать через плечо он не стал, если захочет, сама расскажет. Её ответ заставил Романовского застыть посреди улицы.

— Нет, деньги перечислила тебе прямо на счет. Надеюсь, сумму угадала. Если нет — это компенсация за моральный ущерб.

— Что. Ты. Сделала? — по словам переспросил Денис, ухватив её за руку чуть выше локтя и заставив остановиться. Мимо них сновали торговцы, рядом бродили охавшие туристы, не догадывающиеся, что их сейчас облапошат, а Агеева и Романовский стояли, позой немного напоминая концепцию статуи «Рабочий и колхозница».

— Перевела. Деньги. На счет, — в тон ему ответила Ева. — И пока ты не начал раздувать ноздри и стучать себя пяткой в грудь, объясняю. В твоей платежеспособности я не сомневаюсь. Сама распечатку содержания счетов видела. И не надо так презрительно закатывать глаза. Тех, что на Каймановых островах — тоже. Но я не налоговая, поэтому схема ухода от поборов через оффшоры меня не волнует.

— Не боишься, что однажды влезешь туда, куда не следует, и тебе свернут твою хорошенькую шейку?

— Все мы там будем, — отмахнулась Ева. — Я же не из корыстного интереса, а исключительно ради любопытства. Нужно же было узнать, что такой небедный человек делает рядом с такой скромной девушкой, как я, — чтобы подчеркнуть неземную скромность, девушка захлопала ресничками и скорчила рожицу «Я — блондинкО».

— Не переигрывай, — видимо, Денис не впечатлился продемонстрированной картиной, потому что в прищуренных глазах появилось выражение, от которого Ева незаметно передернулась всем телом. «Вот везет мне в последнее время на таких личностей. Сначала Пахомов, теперь Романовский», — сама себе пожаловалась девушка, а вслух произнесла: