Песок сквозь пальцы

Вода была абсолютно прозрачной и совсем не холодной. Тут и там между ногами сновали рыбки, словно соскочившие с экрана мультфильма про Немо – желтые, синие, пятнистые. «Смотри, смотри, Богомила, там украинский флаг проплывает!» Она хохотала, пыталась поймать рыбок руками, потом забралась на какой-то коралл, встала, замерла, вглядываясь в воду. Он подплыл, она замахала руками: «Стой, не баламуть воду!» Он замер, тоже привстав на какой-то каменный то ли гриб, то ли мозг. «Сашко, ти подивися, яка краса!» – «Ага!» Но он смотрел на нее. Он был близко, на расстоянии вытянутой руки, и видел, как ее странные зелено-голубые глаза изменились, словно обрели цвет этого моря («И совсем оно не красное, смотри! Кто придумал такое название?» – сказала она ему сегодня, когда они подъезжали к пляжу вдоль береговой линии), и ему даже показалось, что она сейчас продолжит меняться, превращаясь в русалку, потом махнет рукой, как она делала, когда, оборачиваясь в пути, видела его, пялящегося на нее сзади, потом плеснет хвостом и уплывет вдаль, к Иордану, или к Египту. Он тряхнул головой, перевел взгляд вглубь, в воду. А там, действительно, было на что посмотреть – желтые, красные, фиолетовые кораллы самых причудливых форм заплетали свои узоры под его ногами, сам он стоял на самом настоящем лабиринте, а кругом, тут и там, из углов этих кораллов выглядывали длинные черные иглы морских ежей (он передернул плечами, покосился на свои босые ноги), в глубине, под кораллами колыхались тоже разноцветные водоросли, и кругом, во всю спокойную длину, плавали самые разные рыбки… «Глянь, скат!» – Он проследил за направлением и, правда, увидел темный уплывающий парус ската, снова взглянул на нее. Солнце подсушило ее плечи, красно-медные от израильского солнца, она, вглядываясь в воду, повела ими, обхватывая себя руками, и в его голове вдруг всплыло: «У Грушеньки, шельмы, есть один такой изгиб тела…». «Ах, Федор Михайлович, знаток роковых женщин и роковых изгибов! – подумал он. – А ведь и правда, какие у нее гибкие плечи! Как будто они крылья за собой прячут. Так вы, сударыня, не русалка, оказывается!» Она почувствовала его взгляд, словно вынырнула из созерцания прибрежного дна, посмотрела на него: «Шо, Сашко?» И потом, словно прочитав его мысли: «Хороша україньска дивчина?» И – плюх! – окатила его каскадом брызг, а сама, откинувшись на спину, ушла торпедой от него, от берега…

После они лежали рядом, сунув головы в укорачивающуюся тень палаток, загорали, глазели на других отдыхающих, обсуждая их, пили остывший чай и жевали батончик халвы, извлеченный из заначки. Потом она задремала, а он подумал, что все это удивительно легко – вот так вот лежать на пляже за тысячи верст от дома, под чужим жарким солнцем у чужого теплого и ласкового моря, рядом с человеком, которого ты знаешь от силы две недели, а как будто бы – ты тут всю жизнь, и человек этот всегда был с тобой рядом, и ты улавливаешь его мысли, попадаешь с ним в резонанс – и плоти и духа, и, если не думать о том, что «до» и что «после», кажется, это и есть маленькое счастье, свой персональный «день сурка», который никогда не кончится…

Он просеивал песок, извлекая из него обломки кораллов, самые красивые он откладывал рядом на коврик («увезу с собой»), а песок ссыпал в горку, которая уже превратилась в пирамидку, когда сверху над ним раздался голос Алексея: «А могут и не пропустить эти кораллы через границу, у них с этим строго». Он поднял глаза, увидел бесшумно подошедшего начальника, Регину, извлекающую из сумки на багажнике пакет с продуктами, махнул им рукой, окатив себя остатками песка: «Уже вернулись?» – «Ага. Не скучали?» – «Какой там! Водичка отличная!» Алексей скинул шорты, футболку, прихватил маску и с разбега бросился в мелкие ленивые волны – рассматривать обитателей прибрежных вод. Регина, поплескавшись на мелководье, тоже растянулась в тени палатки загорать. «А мы решили, что еще на денек задержимся тут, – сказала она в небо, лежа рядом с ними. – Там, в Тель-Авиве, всего двадцать, а тут обещают двадцать девять, и море теплее». Они переглянулись с Богомилой, он улыбнулся: «Да здравствует Эйлат! Значит, уезжаем не завтра вечером, а послезавтра?» – «Ага, – Регина скосила на них глаза. – Переедете на пляж или в хостеле останетесь?» – «В хостеле» – «Ну и ладно. Я хоть высыпаюсь одна в палатке». Богомила приподнялась на локте: «А ты приезжай к нам? Хоть помоешься в душе нормальном». – «Вот еще! – фыркнула Регина. – Тут вполне себе нормальный душ есть, так что спасибо, конечно, но не надо!» Богомила пожала плечом, легла.