Песок в кармане

— Ну, мы же не так часто в Африку ездим, — не сдавалась она, ухватившись за эту идею, как за соломинку. Лишь бы поскорее выкрутиться из неприятной ситуации.

— Тогда мне апельсиновый, — Вику не пришлось долго уговаривать.

Подружки удобно расположились в глубоких мягких креслах с красивыми, идеально чистыми высокими стаканами. Они пили маленькими глотками, и прохладная жидкость умиротворенно разливалась где-то внутри разгоряченного тела, принося удовольствие. Странно устроен человек… В детстве он стремится все попробовать и не понимает, как это взрослые безразличны к такому количеству вкусных вещей, приносящих наслаждение. Со временем он привыкает. Острые грани оттенков и переживаний стираются, и многое становится обыденным, не приносящим былого восторга. Позднее что-то из удовольствий, коими он увлекался, становится попросту вредным его здоровью, а некоторые в силу физических изменений в организме и вовсе недоступны. И тут он опять возвращается в детство, когда запретный плод вновь становится сладким. Единственное, что спасает в таких ситуациях, так это юмор в отношении к утраченному.

— Варь, ты где с утра пропадала?

— Я же тебе говорила, всю неделю буду в клубе дайверов.

— Ах, да, — протянула Вика. — Не страшно?

— Есть, конечно, — созналась подружка. — Но зато как красиво…

— Не знаю, я бы ни за что не согласилась, — она отставила пустой стакан. — Мне бы плавать научиться, — потом оживилась: — Мы с девчонками завтра собрались на базар. Говорят, там все так дешево. Поехали после завтрака.

— Без меня.

— Опять полезешь под воду?

— Вик, если бы ты видела, какая там красота, — вдохновенно начала девушка, но, наткнувшись на снисходительный высокомерный взгляд под изогнутыми красивыми бровями, сникла.

— Бедный зяблик, — обращение было адресовано к безнадежно больному существу. — И кто так сумел заморочить тебе голову?

Я бы… — ее взгляд мечтательно скользнул вверх, оценивая горы драгоценностей, которые смогли бы перевесить ее нежелание погружаться в темную и опасную бездну, — никогда. Вердикт был вынесен твердо и обжалованию не подлежал.

— Все еще впереди, — Варя давно научилась сглаживать углы в разговорах, не настаивая на своем мнении, но и не отказываясь от него.

— Вот ты дипломат, — оживилась подружка. — У нас девки иногда готовы в кровь биться из-за ерунды. Хоть из брандспойта поливай. Не отступят.

— Зачем кому-то навязывать свое мнение? — искренне удивилась Варя.

— Не навязывать, а отстаивать, — не сдавалась подружка.

— Для этого есть логика.

— Наверное, за это тебя все и уважают, — задумчиво произнесла та.

— Да брось ты, я обыкновенная.

— Скромная труженица науки, не покладая рук, ковырялась в чужих черепках разбитого счастья, — съязвила Вика.

— Ну, я не фанат истории.

— Если ты не фанат, то кто тогда? — усмехнулась собеседница. — Неужели думаешь, что все из нас мечтают работать всю оставшуюся жизнь «училками» в школе?

Она слегка покачала головой, отчего один из непослушных локонов выбился из высоко взбитой прически и колечком улегся на обнаженное плечо. Он как бы наглядно демонстрировал тайное желание своей хозяйки найти уютное местечко и обрести там покой. И таких локонов было немало, они могли в мгновение ока пепельным дождем устремиться к желанному оазису, неся в себе таившееся наслаждение. Те из немногих представителей сильного пола, кто находил в себе силы посещать общие лекции на потоке исторического факультета, засматривались на Вику и ее прическу. Порой она оборачивалась к кому-нибудь из соседей с репликой, и тогда пепельное море ее волос начинало волновать озабоченное воображение. Все события мировой истории безнадежно тонули в прошлом, накрытые волной пепельных волос, уносящих дерзнувших увидеть это в далекую страну сладких грез. Прибитые сказочными волнами к далекому берегу, мечтатели пребывали в эротической эйфории до того момента, когда безжалостный звонок в коридоре не обрывал связь с прекрасным. Их ошалелый взгляд еще долго искал среди девичьих головок ту, что имела магическую власть над умами будущих светил науки или бизнеса. Кому как повезет. Будто еще находясь под влиянием колдовских сил, они медленно собирали свои вещи, не в силах собрать свои мысли и чувства. Они пытались понять, к какому клану принадлежит эта колдунья, так легко овладевшая их душами. К черной или белой магии? Но потом сходились к одной мысли: не случайно у нее пепельные волосы. Этот цвет не принадлежит ни к светлым, ни к темным силам. Она — особенная. А возможно, это пепел сгоревших сердец несчастных предшественников лег на ее локоны как знак предупреждения оставшимся в живых.

— Вечером идем смотреть танец живота, — Вика в упор смотрела на подружку. — И не вздумай увильнуть. Мы заказали столик на шестерых рядом со сценой.

— Надеюсь, вы не рассчитываете, что и я буду демонстрировать свой?

— Ну, что ты, — скромно потупив глазки, тихо проговорила та. — Мы будем хорошими девочками.

— Особенно некоторые.

— А некоторые будут просто пай девочками, — они рассмеялись. — Собирайся. Я за тобой зайду.