Песок в кармане

Наконец половинки цилиндра разъединились. Исследователи погасили горелку и втроем принялись дуть, чтобы быстрее охладить зажатый в тисках контейнер. Когда же его можно было взять в руки, Варя не доверила это никому и дрожащими от волнения ладонями бережно освободила пленника из тисков. Наклонив половинку цилиндра, девушка осторожно постучала пальчиком по донышку — из отверстия показался край папируса. Ухватившись за него, она потащила. Любой сапер позавидовал бы сейчас движениям этой девчушки. У нее вспотела спина и ныли согнутые колени, похолодели пальцы, а на лбу обозначились морщины, но рулончик папируса миллиметр за миллиметром покидал свое убежище. Тридцать, а то и более веков он не видел света и сейчас явно смущался. Это был совсем иной, незнакомый для него мир.

Узкая, сантиметра четыре в ширину, полоска папируса была плотно обернута вокруг запаянной ампулы. Прошло столько лет, а там еще плескалась мутноватая жидкость. Стараясь не разматывать хрупкий рулон, чтобы не повредить древний материал, Варя отделила свиток от ампулы. Осмотревшись, она заметила на столе прямоугольную коробочку от автомобильной свечи. Жестом попросив Машу подать и открыть ее, она бережно спрятала туда находку.

— Давай посмотрим, что там, — в один голос выпалили взволнованные коллеги по операции.

— Нельзя, мы можем сломать или раскрошить папирус. Нужно постепенно увлажнить его специальным составом и разматывать по слоям. А еще фотографировать каждый шаг. Это очень помогает при восстановительных работах и служит доказательным материалом.

— Ну ты даешь, воробышек, — с восторгом прошептала Маша.

— Давайте второй.

Аналогичную операцию по освобождению из плена еще одного кусочка папируса они проделали увереннее и быстрее. Однако на последней стадии извлечения рулона произошло непредвиденное. Жидкость из ампулы была пролита. Едва соединившись с воздухом, она зашипела и вспенилась, превращая старый папирус в бесформенное месиво. Искатели сокровищ пытались спасти свою находку, вытряхивая из цилиндра в плошку с водой, но тестообразный мякиш там почернел и затвердел, не оставляя ни малейшей возможности распознать что-либо. Это было полное поражение.

Еще не веря в случившееся, трое молча смотрели на старую, с царапинами и вмятинами алюминиевую плошку. Там, словно «Титаник» среди льдов, опускался на дно бесформенный кусочек, бывший совсем недавно бесценным носителем таинственных знаний, которые им так и не удалось прочесть.

— Что это вы там делаете? — угрожающе рявкнул грубый голос за спиной. — Хотите спалить мастерскую? Окончательно расстроенная троица резко обернулись. У двери стоял бородатый здоровяк с разводным ключом в руках.

Глава XIII

— Маш, откуда ты знаешь названия всех этих железок в машине? — Варя с восторгом смотрела на подругу. — Тот бородатый араб просто обалдел, когда ты ему начала что-то объяснять. Признаться, я сама ничего не поняла. Поначалу вообще так испугалась… Он выглядел, как настоящий бандит. Правда, после разговора с тобой стал заглядывать в глазки и улыбаться. Как тебе удается с мужиками находить общий язык?

— Мой отец был водилой в городском автопарке, — грустно ответила та, не отрывая взгляд от дороги. — Это сейчас можно кататься, не зная, где расположен двигатель, я уж не говорю о его ремонте, а тогда каждый шофер был автослесарем. Мое раннее детство прошло среди разбросанных деталей в гараже, и платьица моих кукол были пропитаны маслом и бензином. Наверное, я так бы и осталась в маленьком грязном городке с прозаическим названием Лопатинск, но однажды я увидела в мамином журнале потрясающую фотографию. Красивая женщина в красивом вечернем платье в окружении элегантных молодых мужчин. Это был совершенно иной мир. Я могла часами рассматривать потрясающее фото, представляя себя на месте той женщины. Очень скоро поняла, что никогда не буду такой. И тогда я возненавидела всю жизнь. Свой дом, свою семью, даже родителей. Однажды мать нашла у меня под подушкой ту фотку и порвала, приговаривая со злостью — «никогда». Возможно, если бы это произошло позже, я поняла бы ее и простила, но тогда…

Маша замолчала. Костяшки пальцев, стиснувших рулевое колесо, побелели.

— Маленькая девочка в маленькой комнате обшарпанной коммуналки поклялась себе, что станет такой красавицей, и у нее будут такие вечерние платья, и толпы поклонников будут добиваться ее руки.

Она нервно закурила, и струйки дыма обтекали ее красивое лицо, растворяясь позади. Прохладный поток кондиционера, словно время, уносил прочь настоящее, пытаясь укрыть в прошлом все гнетущие воспоминания. Время как река. У нее нет ни начала, ни конца. У нее нет даже берегов, которые оберегали бы ее от ненужных попыток. Время может позволить себе все, и никто не властен над ним. И глубины его бесконечны, они таят в себе судьбы и людей, и цивилизаций. Да будет благословенен тот, кто сможет жить с ним в согласии, выбрав нужное течение.