Песок вечности

– Ну ты сильна, женщина! – веселился Макс, несомненно давая разрядку стрессу, который уже просто зашкаливал. – А еще говорят «слабый пол». Какой там! Я бы сказал «неслабый пол» – это куда ближе к суровой действительности.

Аня молча слушала, сидя на площадке, ограниченной пропастью, дна которой не видно, в подземелье, в чуждом и враждебном мире. Связь со своим миром утеряна, и неизвестно, удастся ли ее восстановить…

Но ей было хорошо – тепло и комфортно, потому что Макс был опять рядом. Она прижалась к нему, рассеянно слушая его треп, и улыбалась. Она не особо вникала в то, что он говорил, понимая, что это от пережитого. Концентрация упала, и она только чувствовала, как мышцы, расслабляясь, отходят от напряжения. На поддержание разговора у нее уже просто не хватало сил. Так они просидели минут десять.

– Надо трогаться, – резко перешел Макс на деловой тон. – Ты пришла в себя?

– Почти. – Аня встала. – Как пойдем?

– Для начала надо осмотреться.

Они обвели взглядом пространство. Вдоль левой стены шел узенький карниз – шириной не более тридцати сантиметров, по которому, в принципе, можно добраться до отверстия хода, зиявшего прямо впереди.

– Так, – сказал Макс, – картина ясна. Пошли!

Аня и Макс ступили на карниз и начали движение по нему: медленно, боком, плотно прижавшись спиной к стене и держась за руки. Продвигались короткими шажками, ставя ноги под углом и пробуя левой ногой то место, на которое собирались ступить, на прочность, прежде чем перенести на него вес тела и подтянуть правую ногу; соблюдали предельную осмотрительность, понимая, что любое неосторожное движение может привести к потере равновесия и… Нет, думать об этом нельзя!

Двигались молча, максимально сконцентрировавшись на координации движений. Шажок, еще шажок, и еще… Бог ведает, сколько времени на это ушло, но как бы там ни было, когда карниз наконец-то закончился и они достигли продолжения хода, оба были совершенно изнурены и без сил осели на землю…

Лишь просидев какое-то время в изнеможении, они сумели вновь подняться и продолжить путь. Ход очень скоро сделался настолько узким, что по нему пришлось продвигаться почти ползком.

Оба настолько устали и эмоционально перегорели, что даже не сразу отметили в сознании, что «почти ползком» превратилось в «просто ползком», а стены… Стены стали земляными!

– Стоп! – произнес вдруг Макс. – Мы уже в норе, ты поняла?

– Да, – отозвалась Аня сзади.

– Как мы не заметили? – удивился он.

– Ох, – произнесла в ответ Аня. – Давай поговорим потом.

– Ладно, раз не хочешь общаться, то поползем дальше. Как писал поэт, «рожденный ползать летать не может»! Кто это писал, Анюша?

– Боже мой, Макс! Не сходи с ума! Ну, Горький. Кажется…

– Горький, говоришь? Так это прямо в десятку! И действительно, горькая у нас с тобой житуха!

Макс с трудом развернулся в узком пространстве лицом к Ане и устало откинулся спиной на стенку норы. Вдруг хлипкая земляная стенка подалась под ним, и он покатился по склону, по счастью в этом месте пологому. Аня в испуге быстро вылезла вслед за ним.

Над ними было небо, и в нем – солнце. Аня стащила смертельно надоевшие инфракрасные очки и увидела Макса. Он сидел метрах в трех ниже по склону на траве уже без очков и потирал бок. Аня поднялась на ноги и подбежала к нему.

– Ушибся? – с тревогой спросила она.

– Да так, ерунда, – ответил он. – Просто слегка приложился. Не о чем говорить! Главное – мы вылезли наконец-то из этой хреновой горы!

Делая вид, что ничего особенного не случилось, Макс медленно встал и стал стряхивать с одежды песок.

– Посмотри, какая красотища! – воскликнул он, обозрев окрестности.

Аня и Макс находились довольно высоко на склоне горы, под пронзительно голубым небом, на котором почти не было облаков. А на земле, насколько хватало глаз, простирались квадраты полей, перемежаемые темными вкраплениями лесов. И ни души!

– А где же рыцари? – удивленно спросила Аня.

– Что? – отозвался Макс. – Где рыцари? Да плевать, где они! Не видать их, и хорошо. Или ты соскучилась?

– Нет, но все же… Как-то странно. Куда они все делись?

– В отпуск уехали…

Аня задумчиво смотрела на расстилающийся внизу ландшафт.

– А не пора ли дать сигнал? – спросил Макс.

– Да-да, конечно, – ответила Аня и оттянула левый рукав.

В первый момент она даже не поняла ничего. В следующее мгновение увиденное дошло до ее сознания – браслета на руке не было!

Раньше Аня думала, что знает, что такое истерика. Но, как оказалось, ошибалась. Та истерика, которая началась после того, как обнаружила пропажу браслета, не шла ни в какое сравнение с тем, что она испытывала когда-либо прежде.

От отчаяния она упала на землю и стала стучать по ней кулаками. Потом она стала кататься по земле, не обращая никакого внимания на то, что волосы спутались и трава лезла в рот. Наконец, она уселась на согнутые в коленях ноги и громко зарыдала, наплевав на то, что ее могут услышать рыцари. Она отмахивалась от Макса, который пытался ее хотя бы немного успокоить. Затем он пробовал заставить ее, по крайней мере, вести себя потише, но Аня отчаянно отбивалась.