Песок вечности

– Да, Серж. Я, разумеется, понимаю, что все так и есть, как вы говорите. Но неужели Советскому Союзу было тогда до Антарктиды? 1946–1947 годы. Разруха. Страну надо восстанавливать из руин. И тут – Антарктида!

– Да, – задумчиво произнес Серж, – из руин, все верно. Хуже того, в 1946 году в СССР был голод. Мужское население самых активных возрастов было сильно выбито войной, и это особенно сказалось на сельской местности, а значит, и на сельском хозяйстве. А тут еще и неурожай. До мировой политики ли тут? На Западе многие думали именно так, особенно американцы. Они были поражены тем, что у Москвы есть геополитические амбиции. И адмирал Бэрд тоже был изумлен, когда я ему об этом говорил.

– Вы обсуждали это с адмиралом Бэрдом?!

– Да. Это было перед атакой «Базы 211», разумеется. После боя за базу мне, как вы понимаете, стало не до того. Я получил пулю от… Нет, я не назову его больше.

– Да, мы понимаем, – тихо сказала Аня.

– Ну вот. А до этого у нас с Бэрдом была беседа. Он сам пожелал меня выслушать. И я объяснил ему, что Россия очень усилилась после войны как военная держава, а стало быть, и политически. Он со мной согласился. Я обрисовал ему картину геополитических притязаний Сталина.

– И что он? – нетерпеливо спросил Макс. Глаза его горели.

– Адмирал Бэрд? Он заметил на это, что у «дядюшки Джо», как англосаксы называли между собой Сталина, «непомерные амбиции».

Макс раздраженно хмыкнул.

– Тоже мне! – сказал он. – Кто бы говорил!

– А что вы ему ответили, Серж?

– Насчет амбиций? Я сказал ему, что они действительно большие, но что они не более непомерны, чем американские.

– Вот именно! – с силой подтвердил Макс. – А он что?

– Надеюсь, Макс, – иронически заметил Серж, – что вы не потребуете у меня полного пересказа всего разговора. Он был долгим, знаете ли.

– Нет, конечно, – смутился Макс. – Но все-таки?

– Все-таки… Адмирал пошутил в том смысле, что я – русский шпион. Предупреждая ваш вопрос, Макс, сообщаю, что я тоже пошутил в ответ.

– А потом?

– А потом разговор приобрел слишком серьезный характер.

Серж замолк. Аня и Макс переглянулись. Они поняли, что тема закрыта. Но Серж все же добавил в заключение две фразы.

– Они столкнулись там с русскими, и поэтому операцию решено было свернуть. А все фантастические доклады Бэрда комиссии конгресса, якобы просочившиеся в прессу, – это просто напускание тумана.

– А что вы говорили о какой-то «четвертой луне»?

– Ах, это! Ну да, нацисты считали, что человечество живет уже в эпоху Четвертой Луны.

– И как это понимать?

– Речь идет о так называемой теории Мирового Льда.

– Мирового Льда? – удивилась Аня.

– Именно.

– Первый раз слышу.

– И однако же в рейхе она была официально признана. Выдвинул ее…

Аня и Макс сидели с таким видом, что, казалось, готовы были прыснуть. Аня отвернулась и приложила руку ко рту.

– Нет, – сказал Серж с легкой улыбкой, – не Бендер. Ее автором был австриец Ханс Хербигер.

– А кем он был?

– Хербигер был по профессии инженером, и это нашло отражение в его теории. А началось все с одного наблюдения, которое он сделал.

– Что же он такое увидел, интересно знать? – спросила Аня.

– Он увидел, – ответил Серж, – как струйка раскаленного металла попала на мокрую, покрытую снегом землю.

– Ну и что?

– Произошел взрыв.

– Взрыв? – удивилась Аня.

– Да, конечно. И из этого выросла вся его теория.

– Вот из этой ерунды?

– Это, по-вашему, ерунда. А он не счел это ерундой. Он был немцем, не забывайте!

– Австриец, немец – согласен, это одно и то же. Ну, почти, – заметил Макс. – Но при чем тут?

– Для немецкого менталитета характерно так называемое магическое мышление. Интерпретировав это свое наблюдение в рамках магического мышления, он вывел идею о борьбе Льда и Огня, которая и легла в основание всех его умопостроений, его теории Мирового Льда. Она, кстати, при национал-социалистах изучалась в школах.

– Вот даже как.

– Да. И это естественно.

– Почему?

– Потому что это отлично согласуется с национал-социалистской идеологией: жить на пределе сил, бороться за чистоту крови и так далее.

– Понятно.

– Хербигер построил свою собственную космологию и космогонию, согласно которой мир образовался в результате столкновения ледяного тела с огненным, а планеты сформировались из глыб льда. И с тех пор продолжается извечная борьба Льда и Огня.

– Ошизеть! – с чувством прокомментировал Макс.

Аня рассмеялась. Сейчас ее почему-то совершенно не раздосадовала манера Макса выражаться. Впрочем, понятно почему. Ей было легко и хорошо на сердце, и она сочла это несущественным и даже забавным.

– Интересно, – озорно улыбаясь, заметил Серж, – как вы прокомментируете дальнейшее, потому как это еще что! Согласно опять-таки этой теории, все планеты со временем упадут друг на друга, а затем – на Солнце. И с Луной та же картина.

– В смысле?

– В смысле Луна тоже в свое время непременно упадет на Землю.

– Непременно?

– Конечно! Более того, три Луны уже упали на Землю, а та, которую мы видим теперь, является четвертой по счету.

– Но она тоже упадет на Землю?