Песок вечности

– Минуточку! – перебил Макс. – Погодите, но как же так может быть, что то, что получено оттуда… – Макс замялся, но затем договорил: – Ну, как это может быть недоведенным? И почему?!

– Просто не было необходимости в таких прикладных решениях. И не было надобности в высокой точности. Поэтому нам пришлось заниматься этими вопросами самим. Я неспроста упомянул о точности. Особенно много хлопот нам доставил временной прицел, в частности, темпоральный локализатор. Мы его в обиходе называем темпоратором. С ним было много проблем.

– Темпоральный локализатор, – произнес Макс, – звучит красиво! А зачем он?

– Его функция заключается в том, чтобы точно определить нужную точку на хрональной шкале. Проще говоря, определить момент, в который требуется попасть. Желательно с максимально возможной точностью.

– А максимально возможная – это какая?

– Вот это мы и пытаемся установить. Ведь только установив точно некий момент, можно затем правильно откалибровать временной прицел. В противном случае неизбежны ошибки.

– Все понятно! – воскликнул Макс. – С нами ведь так и получилось! Тогда, в первый раз. Помнишь, Анюша?

– Да, мы тогда попали в предыдущие сутки, и только потом вы нас перебросили в нужные. А мы подумали, что что-то творится с луной.

– Совершенно верно! – подтвердил Серж. – С тех пор мы сумели значительно повысить точность, так что такие грубые ошибки стали исключены. Но она все равно оставалась недостаточной, поэтому исследования продолжались. И вчера шли рутинные работы по калибровке временного прицела. При этом производилась операция, которую мы называем «наводка на резкость».

При этих словах Аня и Макс не удержались от эмоциональных восклицаний и не менее эмоциональных комментариев.

– А! Я как в воду глядел! – возбужденно произнес Макс. – Помнишь, я тебе так и сказал: «Похоже, что идет наводка на резкость»?!

– Точно! – ответила Аня, – я помню, как ты об этом говорил!

– Расскажите, пожалуйста, как это выглядело, – попросил Серж, – если можно, предельно подробно.

И Аня с Максом совместными усилиями, дополняя друг друга, обстоятельно описали и радужные пузыри, и рыбачью сеть, и все остальное.

Серж слушал чрезвычайно внимательно, задавал уточняющие вопросы и время от времени просил повторить описание отдельных деталей. Особенно заинтересовал его «многослойный торт».

– Говорите, «многослойный торт», – сказал он. – Думаю, это название и закрепится. Так что вам принадлежит авторство нового научного термина. То же, впрочем, касается и «рыбачьей сети», а возможно, и некоторых других словообразований. Создание таких импровизированных терминов – это прерогатива всех первопроходцев! Кстати, этот самый торт… Это – важный фактор.

– Почему?

– Потому что именно тогда экспериментаторы впервые обнаружили помехи и поняли, что что-то не так.

– Какие помехи?

– Вспомните «торт»! Там были полосы с различным временным планом.

– Вы имеете в виду эти «коржи»?

– Да, именно. Кстати, думаю, этот термин тоже, скорее всего, закрепится, так как он удачен. Коржи! Так получилось, потому что в качестве одной из целей эксперимента было задано провести вырезание и сопоставление между собой отрезков, взятых из различных периодов времени, с целью их синхронизации. Поначалу отрезков, недалеких друг от друга. Ну, скажем, из разных недель одного и того же месяца.

– А! Я понял! – заявил Макс. – Потом они стали заниматься синхронизацией отрезков, далеких друг от друга. И мы попали как раз в такой эксперимент! Так?

– Да, вам не повезло. Изначально на вчерашний день планировались работы с малой гетерохронностью, то есть…

– Я поняла, Серж. Это значит, с небольшой разницей во времени.

– Совершенно верно! Но ученые есть ученые. Так уж они устроены, и этим-то они и ценны!

– Ясно, – сказала Аня, – им захотелось попробовать то, что посложнее и поинтереснее. И мы попали в самое пекло.

– Да уж, – эмоционально согласился Макс, – попали так попали! В жернова науки, в роли подопытных кроликов.

– Знаете, Серж, – задумчиво произнесла Аня, – я их понимаю.

– Ох, Анюша! – вздохнул Макс. – Всепонимающая ты наша.

– А что было дальше, Серж?

– Вспомните «торт» еще раз. Там, помимо коржей, были еще и круглые включения.

– «Изюмины»?

– Именно. Так вот, это и были помехи. При нормальном ходе процесса их не должно было быть. Тогда-то экспериментаторы и забеспокоились. Но они не сразу поняли, откуда эти помехи взялись.

– А эти помехи – это были мы, да?

– Да, Аня. Но они этого не поняли и… Короче говоря, они позвонили мне.

– В Женеву?

– Да, в главный офис. Я как раз проводил заседание совета директоров, и мне совершенно заморочили голову. Но это к делу не относится. В общем, это был один из самых проблемных советов директоров, которые я могу припомнить.

– И тут еще сверху…

– О да! Я получил сразу две сильно взбодривших меня новости из Каркассона. Сначала из исследовательского центра. А буквально через пять минут – от нашей службы безопасности. Вы знаете, какие новости.

– И что вы сделали?

– Разумеется, я прервал совет.

– Всего лишь прервали?

– Да, перенес его на следующий день, то есть на сегодня.