Пестель

После оглашения приговора бывший генерал-интендант больше года провел в Шлиссельбурге и только в октябре 1827 года был отправлен к месту отбытия наказания. Сенатор князь Куракин, ревизовавший в 1827 году Сибирь и имевший поручение от шефа жандармов Бенкендорфа опрашивать государственных преступников о «претензиях», встретил Юшневского в Томске, когда он с партией каторжников отправлялся в Читинский острог. По отзыву Куракина, Юшневский и его товарищи «имели вид скорее автоматов, нежели человеческих личностей, которых препровождают на каторжные работы». Отвечая на вопросы сенатора, каторжники «не проявили решительно ничего особенного — ни раскаяния, ни печали, ни дерзости».

Сибирское изгнание с Юшневским разделила его жена Мария Казимировна, приехавшая в Сибирь в 1830 году. В 1839 году бывший генерал-интендант — одним из последних осужденных по делу о тайных обществах — вышел на поселение и занялся педагогической деятельностью. Жизнь Юшневских в Сибири была нищенской и голодной: денег не было даже на самое необходимое. «В течение 10 лет мы не переменяли белья. Бедная жена моя скрывает от меня, до какой степени она в нем нуждается, а пособить нечем. Будучи отцом семейства, ты поймешь, что должен я чувствовать, смотря на все это», — сообщал Юшневский брату Семену в 1840 году.

Впрочем, бывший генерал-интендант и тут не изменил себе, не упал духом и остался «стоиком»: кроме брата, практически никто не знал о его бедах. Он старался не одалживать денег у своих товарищей по изгнанию — зная, что отдать долги он все равно не сможет.

После освобождения Юшневский прожил недолго: он скончался 10 января 1844 года от сердечного приступа, трех месяцев не дожив до своего 58-летия. Приступ этот настиг его внезапно — на похоронах декабриста Федора Вадковского.

* * *

Особо следует остановиться на судьбе двух ближайших соратников Пестеля — прапорщика Нестора Ледоховского и капитана Аркадия Майбороды.

Декабрист Штейнгель писал в мемуарах, что после доноса Майборода «исчез в презрении». Понятно, декабристам очень хотелось верить в подобный исход событий. На самом же деле доносчик никуда не исчезал, напротив, в 1830— 1840-х годах он был личностью заметной. Постдекабристская биография Майбороды оказалась весьма богатой.

Он храбро воевал: был участником Русско-персидской войны, штурмовал Аббас-Абад и Эривань. В 1831 году Майборода, уже подполковник, принимал участие в подавлении восстания в Польше, отличился при штурме Варшавы. В 1832 году воевал против горцев в Северном Дагестане, в 1841 году «за отличие по службе» стал полковником. С июля 1841 года по октябрь 1842 года был командиром карабинерного полка князя Барклая де Толли, с октября 1842-го по январь 1844 года — командиром пехотного Апшеронского полка.

Николай I не забывал Майбороду: в начале 1840-х годов император был крестным отцом его дочерей Екатерины и Софьи, по поводу рождения каждой из них счастливый отец награждался перстнем с бриллиантами. Очевидно, зная его жадность, Николай постоянно одаривал его деньгами. Получал доносчик и всякого рода высочайшие благоволения.

Однако за скупыми данными послужного списка — несладкая жизнь изгоя, отвергнутого сослуживцами, вынужденного по-прежнему скитаться из полка в полк, действительно жившего в презрении и так и не обретшего долгожданного покоя. В 1845 году полковник Майборода трагически погиб.

Судьба Майбороды, возможно, сложилась бы как-то иначе, если бы жизнь не столкнула его с человеком, в конце концов осуществившим возмездие по отношению к предателю, Иваном Павловичем Шиповым.

Имя Ивана Шипова (в 1825 году полковника Преображенского полка), как и его старшего брата Сергея (в 1825 году генерал-майора, командира гвардейской бригады и Семеновского полка), хорошо известно историкам-декабристоведам. Оба брата были близкими друзьями Павла Пестеля. Именно Пестель принял их в Союз спасения. Прекрасно знали Шиповы и других декабристских лидеров: учредителей первого тайного общества братьев Муравьевых-Апостолов, Никиту Муравьева, князя Сергея Трубецкого. Состояли Шиповы и в Союзе благоденствия. Оба являлись членами Коренного совета, руководящего органа тайной организации. Более того, Иван Шипов присутствовал на петербургских совещаниях Коренного совета в начале 1820 года, предоставив для одного из них свою квартиру. Как и большинство участников совещаний, он голосовал за введение в России республиканского правления и активно обсуждал возможность цареубийства. В начале 1821 года Иван Шипов вместе с Михаилом Луниным принял в тайное общество Александра Поджио, впоследствии одного из самых решительных заговорщиков. Судя по показаниям Поджио, Шипов объявил ему о намерении убить императора Александра. На следствии Поджио не мог вспомнить точно, было ли это объявление сделано от имени всего общества или проект цареубийства был личной инициативой Шипова.