Пестрая бабочка. Боги и не боги

— Квинтин! — повысил голос Септим. — А ну сел! Это почетные гости!

— Да мы чё? — детина ухмыльнулся, демонстрируя нехватку, как минимум, двух зубов с левой стороны. — Так, размяться.

— Нормально, — кивнул Эрик хозяину, — попытаемся ничего не сломать.

Загремели сдвигаемые в сторону стулья, присутствующие быстренько расходились по двум сторонам зала, азарт затопил все, подобно цунами, сметающему остатки здравого смысла. Правила — проще не придумаешь, позади обоих драчунов по линии на полу, кто первый вылетел за линию, тот — проиграл. Ну, или потеря сознания — так тоже считается. Эрик скинул плащ от брони вместе с верхней маскировочной хламидой зеленого цвета и остался в штанах с усиленными вставками, тяжелых ботинках и майке. Его противник и вовсе обошелся только сапогами и штанами.

— Вот не может он без этого, — пожаловалась я Дэвлину, — ну вот никак.

Мэтр Купер сделал неопределенное движение пальцами.

— Пусть попробует. Незнакомый противник, гораздо тяжелее него, с неизвестной техникой рукопашного боя. Хорошая тренировка. Заодно, посмотрим, что тут умеют местные рыцари.

— А если Эрик проиграет? Этот мужик такой здоровый…

Дэвлин перевел на меня практически безразличный взгляд и пожал плечами.

— Если бы он когда-нибудь боялся проиграть, то жил бы сейчас в поместье отца и работал управителем в его купеческом доме. Проигрыш зачастую, всего лишь один из возможных результатов, и приносит много опыта. Хотя, разумеется, все зависит от ставок.

Похоже, конец этой фразы авантюрист услышал, а может, так просто совпало.

— Слышь, Квинтин, а что мы ставим? У тебя серебро-то есть?

Он стоял спиной к нам, и пылающее в камине пламя резким оранжевым цветом обрисовывало рельеф мышц на руке и плече слева, а уж волосы и вовсе казались отражением огня. Он снял все амулеты, чтобы не мешались, и мне внезапно очень остро захотелось повторить опыт с залезанием в его эмоции. Тогда он преследовал человека, а сегодня собирался драться, и я пыталась избавиться от этой идиотской мысли, но она упорно вертелась в сознании.

«А оставь меня за главного, — предложил внезапно Шепот, — а сама просто получай удовольствие. Когда еще такой шанс подвернется? Ну? Решайся!»

«Не вздумай», — отрезал Лусус.

— Да серебро кто ж ставит? — отозвался разминающий плечи здоровяк. — Мы чё — неблагородные? Торгаши какие-нить или крестьяне?

А вот про торгашей, это он зря…

— Я тогда прямо боюсь спросить, на что у вас играют благородные, — с подначкой поинтересовался Эрик, — но предупреждаю на всякий случай — ты не в моем вкусе.

Так себе шуточка, но толпа зрителей грохнула, кто-то даже не устоял на ногах, что, впрочем, было не удивительно.

— Дохрена остроумный, мля? — побагровел детина. — По правилам турниров — на поцелуй девицы!

Зрители все как один, мгновенно замолчав, уставились на меня. Септим, тоже бросив быстрый взгляд в мою сторону, зло сжал челюсти и начал подниматься со скамьи. Ах да, он же считает, что я вроде как особо благородная, а тут такое. Конфуз.

— Убить его? — очень буднично спросил Вэль, расслабленно потягивая кисловатое вино из бронзового кубка.

Ага, а потом придется перебить всех в зале. Прэлес-с-с-стно.

— Подожди, может, еще как-то миром обойдется.

— Ты в конец охренел, Квинтин? — озверевшим по весне медведем проревел хозяин замка.

— Уверен? — почти одновременно с ним поинтересовался Эрик.

Голос авантюриста был негромким и вкрадчивым, но услышали его все в зале. И веселье испарилось, как роса на полуденном солнце, впрочем, упрямый здоровяк не собирался отступать.

— Боишься? — поинтересовался он в наступившей звенящей тишине.

— Иди сюда, — хрустнул пальцами Эрик.

Как вполне мирное развлечение двух подвыпивших мужчин переросло в полноценный конфликт, никто так и не понял.

— Не сочтите за труд, барон, — попросил Дэвлин, обращаясь к севшему обратно на свое место Септиму, побагровевшему от гнева, — будьте судьей, не хотелось бы, чтобы кто-то серьезно пострадал, а мы незнакомы с вашими правилами ведения поединков. Разумеется, если вы себя уже достаточно хорошо чувствуете.

— Это меньшее, что я могу сделать, баронет. Миледи, я приношу свои искренние извинения.

Он поднялся на ноги и пошел в сторону драчунов.

По сложившейся традиции в очередной непонятной ситуации я косилась на Дэвлина, ожидая пояснения или инструкций, чего делать-то теперь собственно, а тот молча наблюдал за происходящим из-под полуопущенных ресниц, похоже, не находя в этом никакой проблемы.

— Прошу тебя, — проговорил он тихо, — заблокируй полностью эмпатию. Похоже, у этого человека получилось Эрика чем-то разозлить, и мне бы не хотелось повторения вашей истории в лесу.