Пестрая бабочка. Боги и не боги

Я подошла с большой опаской и села на самый краешек, побаивалась я его временами.

— Что?

— Ты можешь что-то сделать, чтобы вернуть все как было? — медленно спросил он, прижимая палец к своему виску. — До того леса? Ты же шаришь в магии разума.

— Э-э-э… — глубокомысленно протянула я. — Я не знаю. Это тебе скорее к мистикам…

— К мистикам? — тихо переспросил авантюрист. — К каким, нахрен, мистикам?!

Он сел на кровати, схватил меня за плечи и слегка потряс.

— Я извинилась же!

Авантюрист демонстративно разжал руки.

— Эрик, скажи мне, что такого случилось? Ну, влетела по глупости, но что я тебя — без одежды не видела?

Он вздохнул глубоко, успокаиваясь, и чуть отодвинулся, поправляя узел простыни.

— Забавная вещь, принцесска. Эта Клеменсия — вполне. А как старается, чтобы ее не вышибли пинком из замка! Но крышу мне сорвало напрочь, когда я понял, что ты меня видишь, представляешь?

Я осторожно протянула руку и погладила его по растрепанной макушке.

— Тебе просто остро нравится все новое. На тебя же никто никогда так не пялился?

— Вот уж точно нет!

Он обнял меня, притянув к себе, и уткнулся лицом в шею, щекоча кожу дыханием.

— А самое забавное, что я закрыл глаза и увидел твое лицо, прикинь.

«Приятно осознавать, что ты тоже — чьи-то грабли».

— Кусок памяти, в принципе, можно вытащить, — пожала я плечами.

— Да ладно. Я пошутил. Это уж так… че-то накатило…

— Иди спать, — усмехнулась я, похлопав его по плечу и желая, чтобы это вышло как можно более дружески, — захочешь поговорить на трезвую голову — прошу.

— А ты?

— Что — я?

— Будешь ждать Дэвлина?

Я уставилась на него в изумлении.

— В каком смысле?

— Он пошел с Уллисией разбираться. Ты хочешь узнать что-то про то, кто в него вселился?

— Да, — кивнула я с облегчением, идея была вообще-то здравая.

Он встал, чуть покачнувшись. Ух-ты! Да, это он, оказывается, здорово набрался-то. Я пошла закрывать за ним дверь.

— А где эта твоя… как ее?

— Клеменсия. Ушла к себе. Обещал, что ее никто не тронет, выделю содержание. Она в полном восторге. Живи в свое удовольствие — и никакой платы, а потом замуж выдам, как надоест.

— Циник, — фыркнула я.

— Мы это уже выясняли же. Кстати! Цинизм, пофигизм и сарказм раздражают только ущербных людей. У нормальных они вызывают солидарность.

Эрик остановился, обернулся, и его губы снова разъехались в ухмылке.

— Если бы ты только видела себя в тот момент. Глазища, как блюдца, щеки пунцовые. Стоишь на пороге и не представляешь, что делать дальше. И взгляд отвести не можешь.

— Прости…

— Принцесска, а тебе понравилось?

— Что? — я уставилась на него, изумленная таким предположением.

— Смотреть, как я трахаю другую, а? И понимать, что думаю я в этот момент о тебе?

— С ума сошел?!

Он чуть качнулся в мою сторону, и прижал меня спиной к стене, глядя совершенно шальными глазами, безумное веселье плескалось на дне расширенных зрачков, а пальцы сжали плечи до боли, как железные тиски.

— Да чтоб тебя, Эрик!

— Скажи мне, — выдохнул мне в лицо авантюрист, когда между нашими губами остался какой-то сантиметр, — а, как ты думаешь, что это за ерунда вообще творится? Я же не люблю тебя, так?

«Скажешь, что любит, — проговорил Шепот, — и через минуту вы будете в одной постели».

«Не-е-ет, — не согласился Лусус, — скажешь, что любит, и он прямо тут свернет нам шею. Он же сейчас совершенно невменяемый! Ну, просто чтобы гарантированно больше не терять над собой контроль. Не выносит он этого».

«Или и то, и другое по очереди», — согласилась я.

— Нет, конечно, просто ты слишком много сегодня выпил. А до этого дорога, две драки, а Вепрь тебе по голове попал латной перчаткой несколько раз. Вот и все.

— А тогда на лестнице?

Что ж, стоило все это проговорить, лучше, конечно, когда бы мы оба были трезвы, но что имеем, то имеем.

— Эрик, ты никогда не отказывал себе вообще ни в чем, так? Так. А после того раза в лесу, ты сам решил, что не хочешь продолжать отношения, которые заставляют тебя терять голову. Ты же эгоист до предела! Одна твоя часть такая: «Чего? Что-то пытается лишить нас разума? А не пошло бы оно такое на хрен!», а другая: «Блин, мне хочется острых ощущений, а я этого не получаю, какого хрена?». Мертвяки, какой же ты все-таки долбанутый. Еще и пьян в стельку. Забей, одним словом. Тебе нужна не я, тебе нужно, чтобы тебе сорвало башню, как в тот раз.

— Те разы.

— Да, у эмпатии есть свои преимущества, но это пока ты не попробуешь какой-то новой экзотики.

Он отодвинулся, снова слегка покачнувшись.

— А, демоны с тобой, — решила я, — пойдем, дойду до твоей комнаты, и хоть прослежу, что ты заперся изнутри.

Наверное, ответы его удовлетворили, потому что он не протестовал. Я дошла с ним до его дверей, и постояла, подождав, пока с той стороны упадет засов.

Когда я вернулась обратно, на деревянном стуле около окна сидел Дэвлин, он казался уставшим. Я села напротив и налила нам обоим вина, не спросив, хочет ли он. Но маг только с благодарностью кивнул, беря кружку.

— Извини, тебя не было, и я остался подождать. Ты меня искала?

— Да.