Пестрая компания (сборник)

Нельсону пришлось потрясти головой, чтобы изгнать из памяти образ кухни и загорелого мальчишки с запотевшей бутылкой пива в руках. Он допил мартини, расплатился и заторопился вслед за Робертам к арке, за которой стоял нужный поезд. Рядом с этой аркой царил дух суеты и нетерпения. Какой-то солдат, его мать и две родственницы безутешно рыдали, сбившись в тесную кучку. Отец и сын, неожиданно друг для друга, обменялись молчаливым рукопожатием. Это было последнее прощание, так как оба знали, что любое произнесенное ими слово окажется мучительным и вырвется из горла только вместе с рыданием. Роберт двинулся вниз по ведущему к темной платформе длинному спуску. Новый чемодан из сыромятной кожи ещё некоторое время поблескивал в толпе, но затем и он исчез из вида…

Нельсон повернулся и медленно направился к выходу. Он брел и думал о лице под офицерской фуражкой, о чемодане из сыромятной кожи, о длинном спуске, по которому его сын отправился на свидание с танками, пушками и болью. Отправился весело, охотно, не обременяя себя вопросами об этой войне. Нельсон припомнил, хотя и не очень четко (ему мешали выпитое мартини, шорох множества ног по мраморному полу и женские рыдания у выхода на платформу), как прошлым летом Роберт играл в теннис. Сын играл уверенно и хорошо, легко передвигаясь по корту. В его игре чувствовалась немного ленивая уверенность эксперта, которая обычно присуща длинноногим калифорнийским детишкам, размахивающим ракеткой 365 дней в году. У Роберта была привычка шутливо, но все же чуть-чуть сердито критиковать себя за не принятый мяч. В тот день, совершив очередной промах, он пробормотал себе под нос: «Мазила! Ну и мазила! Почему бы тебе не бросить это дело, и не отправиться домой?» Увидев, что Нельсон наблюдает за игрой, он улыбнулся, так как понял, что отец расслышал его тираду. Затем, радостно осклабившись, он помахал Нельсону ракеткой. Три следующие подачи Роберта оказались настолько сильными и точными, что не оставили партнеру никаких шансов на прием…

Нельсон двинулся на север по Мэдисон-Авеню в сторону штаб-квартиры фирмы «Маршалл энд Ко», где на письменном столе его ждали бумаги с замысловатыми рядами цифр, в которых все двойки выписаны профессиональным и являющимся предметом его гордости почерком бухгалтера.

Интересно, где сын встретит врага. В Африке? В Индии? В Австралии? В Англии? В России? В пустыне, на равнине, в горах, в джунглях или на морском побережье? Этот двадцатитрехлетний, обожающий отца мальчишка — экс-пловец, экс-теннисист, экс-пожиратель сэндвичей и экс-любитель холодного пива, вечно голодный и постоянно искрящийся весельем, готов сражаться в любом климате, в то время как его папаша, по уши погрязший в своих пятидесяти годах, будет ежедневно отправляться в офис…

Нельсон шел по Мэдисон-Авеню мимо витрин роскошных магазинов. Его обогнали две женщина, и одна из них тараторила:

— Тафта. Нежно-голубая тафта, вся в сборках. Спина обнажена почти до уровня бедер. Потрясающе эффектно!