Пестрая компания (сборник)

Она работала в консульской службе, и к половине десятого вечера Питер успел узнать обо всем, что случилось в консульстве за полтора года, которые прошли с того момента, когда Джойс прибыла в Иерусалим из Англии. За весь вечер Питер так и не произнес ничего внятного. Он заикался а, начав фразу, её не заканчивал. Боевой капитан страдал так, как страдает мальчишка-фермер, попавший из своей глухомани в высшее общество. Тем не менее, девушка оставалась для него красивой и желанной. На ней было светлое вечернее облачение («Мы одеваемся только в Иерусалиме»), и её белые, гладкие, обнаженные плечи в ярком свете танцевальной площадки выглядели весьма призывно, если не вызывающе.

— Ведь это Король Фарук, не так ли? — впервые за весь вечер чуть понизив голос, спросила Джойс.

— Да, — ответил Питер, покосившись в ту сторону, в какую смотрела она.

— Ну разве он ни душка? Какая оригинальная борода!

— Жирный, самодовольный мальчишка, — сказал Питер, глядя на Фарука, и это была его первая связная фраза за весь вечер. — А броду, насколько мне известно, он отрастил потому, что ужасно страдает от угрей.

— Ведите меня по краю площадки, — прошептала Джойс. — Я хочу, чтобы люди меня видели.

Питер повиновался и вел её в танце вдоль края площадки до тех пор, пока не кончилась музыка. По пути к столику Джойс успела послать радостную улыбку семи или восьми офицерам, сидевшими в разных концах заведения.

— Просто удивительно, — на весь зал и очень весело заявила она, сколько мужчин я знаю в Каире!

Они сели за столик, и воцарилось ужасающее молчание. Куда к дьяволу подевался Мак со своей девицей, думал Питер, а Джойс тем временем одарила улыбкой вначале один столик, а затем и другой.

— Вы замужем? — непонятно почему спросил Питер, услыхав как бы со стороны свой голос — скрипучий и угрюмый.

В первый раз за весь вечер Джойс обратила на него все свое внимание.

— Почему, — сказала она, глядя холодно и вопросительно, — вы задали такой странный вопрос?

— Просто потому, что в моей конторе работает молодая женщина, ответил Питер, не совсем понимая, что говорит. — Она замужем за лейтенантом, служащим в Индии. Сочетается браком с американским майором, направленным в Лондон… — лицо Джойс приобретало все более и более натянутое выражение. — Просто не знаю, что мне о ней думать, — неуклюже закончил Питер.

— Нет, — ледяным тоном произнесла Джойс, — я не замужем.

— А я женат, — в отчаянии сказал Питер.

— Неужели? — бросила Джойс и автоматически послала улыбку полковнику, расположившемуся через три столика от них.

— Моя жена… — продолжал Питер, совершенно не понимая, почему он все это говорит; алкоголь, который он поглощал с шести вечера, сделал его язык совершенно неуправляемым. — У моей жены восхитительный характер, хотя я не могу вспомнить, как она выглядит. Её зовут Энни и она работает в Манчестере на Министерство Авиации. После Дюнкерка мы пять месяцев стояли на побережье рядом с Дувром, и по уикендам я ухитрялся сбегать из части. Мы останавливались в одной комнате и просто смотрели друг на друга. А после Франции…Мне казалось, что жена исцелила меня от ужасной болезни. Она очистила меня от грязи, помогла выбросить из памяти смерть и избавиться от вида умирающих рядом друзей. Жена очень красива, но как точно она выглядит я сейчас не могу вспомнить. Энни очень спокойная и простая, и говорит негромко, хотя и голос я тоже не могу вспомнить. Сегодня я послал ей свою фотографию. Думаю, что мужчина не может рассчитывать на то, что женщина будет помнить его шесть долгих лет. Кто-то должен поставить вопрос в Парламенте… Что вы на это скажете?

Джойс смотрела на него, скривив рот.

— Да, — ответила она.