Пёстрая тетрадь

Ина молчала. Какой роллердром, какой бассейн, если полностью менялась её жизнь. И накатывал страх, потому что вдруг опять случится что-то плохое, и вот это всё, что она видит, исчезнет, как когда-то дом прапрадедушки в Ленинграде. А почему ещё может быть вызов гвера, если не из-за какой-то большой опасности? И ничего никому не рассказать – семейная тайна.

– А как же учиться будешь? – Мирослава была намного спокойнее и серьёзнее Каси. – Там школа есть? Хорошая?

– Конечно! – неожиданно для себя возмутилась Ина. – Это же не племя какое-то дикое, всего несколько часов на поезде ехать. И школа там есть! В ней ещё бабушка училась.

– Значит, зашкварная, – снова встряла Кася. – Наверняка криповая. Там, наверно, даже компов нет. Будешь мелом на доске писать. И тряпку мыть. Мне предки рассказывали.

– Мы в каком веке живём?! – Ина совсем рассердилась. Болтают всякие глупости, будто она в пансионат едет, как в июне. Тогда ей тоже ужасы всякие рассказывали, что в старом пансионате и душа нет, и полы дырявые, и вообще лучше бы в Тунис, а не в Пятигорск поехала. Тогда они тоже всё понапридумывали. А всё оказалось очень хорошо. Но потом она вернулась домой. А сейчас что? Разве они не понимают, что она не вернётся? Что это навсегда!

– А бассейн там есть? – Мирослава покачала сумкой, в которой лежали купальник и полотенце – девочки как раз шли с тренировки.

– Не знаю. В городе точно есть, но как до него добираться, понятия не имею. И есть ли там детская секция.

– Обидно будет, если нет. И соревнования пропустишь…

– И что с того? – грустно спросила Ина. – Я всё равно не побеждаю.

– Надо стараться, стремиться к успеху! – произнесла Кася наставительным тоном взрослой бизнесвумен, повторяя одну из любимых фраз своей мамы. – Тебе особенно. Иначе в Москву не вернёшься, так и застрянешь в той дыре, ничего в своей жизни больше интересного не увидишь.

Кася была уверена, что кроме Москвы и Питера в стране ничего интересного нет. Вот в Тунисе…

Ина знала, что это не так, потому что у бабы Валеры бывала раза четыре, городок помнила и даже немного любила. Как дети любят полусказочные места, в которых всё не так, как в обычной для них жизни. Но последний раз Ина ездила к прабабушке целых пять лет назад, всего на месяц. И не знала, как в таком городе жить постоянно. Тем более в собственном доме.

Девочки, видя её грустное настроение, потащили её к ларьку с напитками и угостили за свой счёт большим стаканом какао, которое Ина любила в любое время года, даже когда стоит жара, вот как сейчас. Настроение от этого не то чтобы улучшилось, но появилась надежда, что впереди не всё так плохо. И вызов гвера значит что-то не настолько страшное, как в прошлый раз. Может быть, даже наоборот, очень хорошее. Но всё равно было грустно.

***

Самым сложным при переезде, как поняла Ина на собственном опыте, оказывается не отобрать, что нужно взять с собой, а чем можно пожертвовать. (Жертвовать ничем не хотелось, но не возьмёшь с собой всё-всё, что накопила за тринадцать лет.) Самое сложное – упихнуть отобранное в коробки и написать, где что лежит.

«Интересно, а как американцы переезжают каждые несколько лет?» – думала девочка, утрамбовывая в картонный ящик свои игрушки. Это тоже была семейная традиция: можно бросить на старом месте мебель и почти всю посуду и одежду, потому что их всё равно купишь, а вот игрушки, фотографии, книжки – это всегда неповторимо. Это память семьи. И поэтому родители даже запретили думать оставить или тем более выбросить хоть одну игрушку. Да и Ина бы не смогла предать друзей детства, некоторые из которых когда-то принадлежали ещё её родителям. Вот и мучилась, упихивая растопырившего лапы голубого плюшевого кота и вытертого почти до дыр слонёнка.

Родители паковали книги. Оказывается, что когда книжки стоят на полках, они совсем незаметны, а если их достать, то горы томиков и томищ займут почти всю комнату и придётся пробираться между ними боком, словно на каком-то складе.

– Что с мебелью? – спрашивала мама у вернувшегося после беготни по всяким нужным делам папы.

– Нашёл покупателей. Согласны на нашу цену. А кухню лучше оставить тут. Риэлтор сказал, что если кухня в хорошем состоянии, то квартиру быстрее купят. И посоветовал оставить посудомойку.

– Ни за что! – возмутилась мама. – Не собираюсь я её оставлять. Она на кухне всегда нужна.

– Её паковать сложно, – вздохнул папа, – и там её некуда поставить. Ты же сама знаешь свою кухню.

Ину поразило это внезапное «свою кухню. Ведь говорил папа не об этой кухне, а о той, что где-то далеко, в другом городе. И она на самом деле мамина, потому что мама в том доме родилась и выросла. И теперь туда возвращается. А Ина? Наверное, тоже, потому что тоже родилась в том городе, так вот получилось. Но всегда считала родной вот эту квартиру. А теперь должна считать родным другой дом?

Наконец слонёнок был упихнут в коробку, она заклеена трескучим скотчем и водружена на пирамиду таких же коробок с номерами на боку. В файлике со списком вещей добавилось ещё с десяток строчек.