Пёстрая тюбетейка

— В квартиру в одну. А там тётенька очень славная. Ольга… я забыла, как дальше. И она говорит: «Что ж мы на лестнице?» А там Кудряш… Очень он Пете понравился. И мы немножко посмотрели телевизор…

— По чужим квартирам ходите! — ужаснулась мама.

— Подожди, Вера, — сказал папа. — А зачем вообще вы туда пошли? Вас со двора пригласила та тётенька?

— Нет, не со двора. Мы сами позвонили. Нам надо было.

— Зачем?

Аня молчала.

— Да не тяни ты! — рассердилась мама. — Зачем вам понадобилось в чужие квартиры звонить? И кто это «мы»? Ты и Петя?

— Наденька ещё с ними была, — промолвила бабушка.

— А-а, Надюша! — сказал папа. — Ну, это девочка хорошая.

— Балованная только, — заметила мама. — Аня, тебя спрашивают: зачем вы звонили в чужую квартиру?

— Мы хотели узнать… — пробормотала Аня и опять замолчала: ведь мальчик в тюбетейке — Надин секрет. Можно ли чужой секрет выдавать? Не зная, что делать, Аня заплакала.

— Ну, что ты, доченька? — папа погладил Аню по щеке.

— Потому что они каких-то маленьких мальчиков ищут! — сообщил Петя.

— Батюшки! — всполошилась бабушка. — Каких ещё мальчиков?

— В самом деле — каких мальчиков? — строго спросила мама. — Зачем вам, Аня, мальчики?

— Да не мальчиков, — всхлипнула Аня. — А одного маленького мальчика. Петька всегда всё перепутает.

— Так Петеньке же всего шестой годок, — вступилась бабушка.

— Один или несколько — какая разница! Зачем вам этот мальчик? Ну, зачем? Отвечай! — требовала мама.

Что было Ане делать? Пришлось рассказать, что Надя видела, как били малыша, и они хотят ему помочь…

Почему-то на папу напал смех. Аня посмотрела на него с недоумением.

— Не обижайся, дочка, я так… — ласково сказал папа. — Просто вдруг представил себе, как ты и Надя стоите перед огромным свирепым дядькой. Воробышки перед индюком…

— Ничего смешного не вижу! — отрезала мама. — К какому-то пьянице хотели полезть — кошмар! Да он бы вас одним щелчком сбил. И вообще что вам за дело до какого-то мальчишки, если его и побили?

— Нет, нет! — сказал папа. — Ты совершенно, Верочка, не права. Так нельзя рассуждать. Если будем проходить мимо плохого, то что это будет? А если бы тебя кто-нибудь побил? Что ж, пусть бьют? И заступиться за тебя не надо?

Петя с любопытством на всех таращился, а тут завопил:

— Пусть попробует кто маму тронуть, я ему задам!

— И я задам! — подхватил тонким голосом молчаливый Ваня.

— Вот это сынки! Защитники! — похвалил папа. — Не дадут мать в обиду.

— Да кто меня побьёт? — обиделась мама. — Глупости какие! Ни в одну квартиру вы больше не пойдёте! Слышишь, Аня? Запрещаю категорически!

— Ещё и Петеньку с собой потащили, ай! — добавила бабушка.

— Мы не хотели его брать! — Аня сердито посмотрела на брата. — Он сам навязался.

Мама встала из-за стола.

— Кончено! Живо в кровати! А о хождении по чужим квартирам раз навсегда забудьте!

Бабушка повела Ваню в детскую.

Поднялся и папа.

— Раз приказывают спать, надо ложиться. — Он поцеловал Аню и шепнул ей на ухо: — Не печалься, дочка! Проштрафились, а всё-таки вы с Надей молодцы.

Когда бабушка, уложив мальчиков, подошла к Ане, чтобы проверить, хорошо ли она укрылась, Аня обхватила бабушку за шею двумя руками и притянула к себе:

— Ты, бабушка, разузнай! Пожалуйста! Я обещала Наде тебя попросить.

— Лапушка моя глупенькая, — выслушав внучку, сказала бабушка. — Если кто кого и обижает, что вы сделаете, пичуги несмышлёные? Ну, не хмурься, не хмурься! Я поспрашиваю. Спи!

Куда все девались?

Наступил понедельник, а за ним вторник и другие будние дни. Каждое утро звонил будильник. Он будил маму. Мама вставала и будила папу и детей. Все шли на завод, в детсад и в школу.

В детсаду без конца случалось что-нибудь интересное. То Надя была дежурная, то на прогулке видели курносую собачонку величиной с перчатку воспитательницы. Ноги у собачонки были тонкие, как карандаши, и — все прямо завизжали от радости! — обуты в крошечные синие башмачки. А спину собачонки прикрывала вроде бы курточка без рукавов. Старая женщина вела это курносое чудо на ленточке. Она объяснила детсадовцам, что безрукавная курточка называется попонка, а сама собачонка родом из далёкой Японии.

От башмаков японской собачонки, от того, что, накрывая на стол во время дежурства, девочка разбила тарелку, и ещё от очень многих событий Наде и подумать было некогда о мальчике в тюбетейке.

Она знала, что Петька подвёл Аню, проболтался, и что мама строго-настрого запретила Анечке ходить по квартирам.

Обо всём Аня рассказала Наде на другой же день.

— Ты уж на меня не сердись, что так получилось, — сказала она огорчённо.

— Петька во всём виноват, а не ты! — заявила Надя. — Уж сердиться, так на Петьку. А он младше нас и глупый. А я своей маме ничего не рассказала. Хотела, да не успела. У нас тётя Клава палец дверью прищемила. Синий даже стал палец. А потом от папы письмо пришло. Всё что-то приключается. Вот я и не успеваю рассказать.

В середине недели, может быть, в среду или в четверг, Аня сказала Наде: