Пёстрая тюбетейка

— Басков это, — мрачно отозвался Вадик. — У самого-то один раз даже кол был!

Надя смотрела вслед ускакавшему мальчишке.

— А твоя как фамилия, Вадик?

— Ну что ты спрашиваешь! — укорила её Аня. — Такая же, как у Аллочки, у него фамилия. Они же брат и сестра. Неужели в детсаду никогда не слыхала? Сойкины их фамилия.

Если кто и сомневался, про кого эта дразнилка, то теперь уже сомнений не было.

Помолчали.

— Теперь, Вадик, ты нам уж совсем не будешь помогать, — печально сказала Надя, — искать мальчика в тюбетейке, раз у тебя такое несчастье.

— Как? — удивился Вадик. — Вы всё ещё хотите найти того мальчика? Это которого дядька бил, да? Я думал, вы уж давно забыли. — Вдруг он поправил фуражку, выпрямился. — Я вам его найду! А что? Я смогу! Вы просто не так искали.

— Но собаки-ищейки у нас нет, — напомнила Аня.

— Да и без собаки можно. — Вадик крепко вытер кулаком глаза, нос и щёки. — А вы как пробовали искать?

Торопливый рассказ девочек о квартирах и этажах он выслушал снисходительно.

— Значит, в ту, где лай собачий, уже ходить не надо, а в остальные я прямо сейчас пойду. Вы только мой портфель посторожите.

Опять происшествие

По очереди держа в руках тяжёлый портфель Вадика, Аня с Надей прохаживались возле заветного подъезда.

Вот это удача так удача! И запрет Аниной мамы они не нарушат и всё узнают. Повезло им, что Вадик так раздобрился.

— Сейчас он, наверно, уже звонит в какую-нибудь дверь, — взволнованно сказала Надя. — Он сказал: сперва на четвёртый этаж пойдёт.

— Не успел ещё подняться, я думаю. Ты уж больно скоро хочешь… — Аня прислушалась. — Что это вроде шум какой-то?

Теперь и Надя услышала крики, плач…

— Ой, как раз на этой лестнице!

— Нам по квартирам запретили ходить, — нерешительно произнесла Аня. — А про лестницы мама, кажется, не говорила…

— Может, с Вадиком что-то? — Надя метнулась в подъезд.

Больше не раздумывая, Аня бросилась за ней.

Высоко подниматься им не пришлось.

На площадке второго этажа толстая тётенька в расстёгнутом пальто и сбившемся на сторону тёплом шарфе одной рукой прижимала к себе ребёнка лет трёх-четырёх, так что ноги его висели над полом, а другой рукой держала за воротник… кого бы вы думали? Вадика!

— Глаз у тебя нету? — кричала тётенька. — Хулиган! В милицию отведу!

Закутанный и притиснутый к толстому боку тётеньки, ребёнок глухо плакал и дрыгал ногами в валеночках с галошами. Вадик вертел головой, стараясь высвободить свой воротник, и лепетал испуганно:

— Да я… да он…

Девочки оторопело приблизились.

Что ты сделал, Вадик? — растерянно спросила Надя.

— В первый раз ребёнка на воздух вывели! — кричала толстуха. — К доктору ведём. И как он не убился, просто чудо! Фонарь-то на лбу небось с мой кулак! Мы-то оберегаем, холим, мы-то трясёмся над своим ясочкой. А тут — здравствуйте! — головой в живот с размаху, с лестницы долой, об ступеньку — хрясь! — женщина перевела дух, поставила на пол ребёнка и с новыми силами набросилась на Вадика: — Мы этого так не оставим! Не-ет!

Надя с любопытством и с некоторой опаской заглянула женщине за широкую спину. Но там никого не было. Почему же тётенька всё время говорит «мы»?

Ведь одна тут стоит. Раскричалась.

Воротник Вадика она уже отпустила, Вадик привалился спиной к стене. Лицо его кривилось. Мало он сегодня плакал, что ли, чтобы опять реветь?

Ане стало его жаль. Это было ясно по её тону, когда она спросила:

— Что он такого сделал, Вадик, чтобы его в милицию вести? А вашей девочке очень жарко. Закутанная очень. Вспотеет и простудится.

Неожиданно тётенька рассмеялась мелким дробным смехом. Всё её тучное тело заколыхалось.

— Да это ж у нас Витенька, а ты — девочка! Просто платок надели, чтобы горлышко, ушки не застудил. Так вы знаете этого огольца, что дитё малое с лестницы спихивает?

— Да сам он, сам! — всхлипнул Вадик. — Сам под ноги мне подвернулся.

— Ну ладно, не реви, растяпа непутёвая, не поведу в милицию, — смилостивилась толстуха. — Внучек мой дорогой уже не плачет, значит, не так уж расшибся. Пойдём, Витенька, а то опоздаем, — она взяла малыша за руку и поплыла к лестнице.

Витенька еле переступал ногами и оглядывался на ребят. При этом он поворачивался всем телом, одну голову было ему не повернуть, так он был обмотан платком. Упасть при такой ходьбе ничего не стоило.

— Опять он у неё расшибётся, — уныло заметила Надя. — Ну… пойдёшь звонить, Вадик?

— Да уж куда ему сейчас! — с досадой сказала Аня. — Не везёт тебе сегодня, Вадик. То двойка, то этого Витеньку, перекутанного, повалил. Ступай-ка домой, пока ещё чего-нибудь с тобой не стряслось.

Вадик поплёлся вниз по лестнице. Девочки за ним. Уже спустились, и вдруг Вадик отчаянно вскрикнул:

— Портфель!

— Как ты меня испугал! — рассердилась Надя. — Я думала, может, ты умираешь, так завопил. — Она живо вернулась на площадку, подняла с полу портфель, принесла его и протянула Вадику: — Получай свою тяжелющую портфелину! На минуточку я его положила. Подумаешь!

Очень было обидно, что опять сорвалось так хорошо задуманное дело.

Пошёл бы Вадик, да и разузнал бы. Всё-таки он уже школьник.