Пьесы

Т а т ь я н а, внимательно поглядев на него, уходит. Юра лежит на диване, улыбается, вспоминая ласку и нежность матери. Увидев висящее на стене ружье, вскакивает и снимает его. Заглянув в казенник, подмигнул коту.

Ну вот, Васька, эта вещица мне в дорогу сгодится. Даже патрон один цел. (Заглядывает в ствол от мушки.) Давненько не чищено…

С грохотом врывается  Т а т ь я н а. Подбежав к сыну, выхватила ружье.

Т а т ь я н а (словно безумная). Ты чо?.. Ты чо?..

Ю р а. Ничего. Ружье проверяю. Славное ружьецо, правда?

Т а т ь я н а (медленно отходя). Правда. Ружьецо славное. (Залепила сыну пощечину.)

Ю р а (стукнувшись головой о стену). Ох и рученька у тебя, мать! Больше не бей. Ладно?

Т а т ь я н а. Ладно. (Дает еще одну оплеуху.)

Ю р а. Мать, имей совесть!

Т а т ь я н а. А у тебя совесть есть?

Ю р а. Полагаю, что есть.

Т а т ь я н а. Нет у тебя совести. Ни капельки!

Ю р а (улыбаясь). Ну капелька-то найдется, наверно…

Т а т ь я н а. Разве что капелька. И та мутная. Стреляй уж в меня, сын. Стреляй, мне в тыщу раз легче будет.

Ю р а. В тебя? С какой стати? Я вообще ни в кого стрелять не собирался.

Т а т ь я н а. А снял зачем?

Ю р а. Посмотреть. Что, разве нельзя?

Т а т ь я н а. Подлец ты, вот что. Не думала я, что такого подлеца воспитала.

Ю р а. Подлец, мать. Это точно. Прости, больше не буду.

Т а т ь я н а. Обещаешь?

Ю р а. Обещаю… подлецом никогда не буду.

Т а т ь я н а. Поклянись жизнью моей. Но учти, если сделаешь это, — учти… следующий патрон будет мой.

Ю р а. Так вон ты о чем, мать! Не-ет, нет, этого не случится. Жизнью твоей клянусь, мама. С собой я не покончу. Буду жить, что бы там ни было… Как говорят нынче… строить буду… жизнь свою.

Т а т ь я н а (успокаиваясь). Как же ты меня напугал!

Ю р а. Не такой уж я мозгляк, мам. Что тебе вдруг взбрело в голову?.. Ну прости, мать, прости. Теперь я завалюсь спать. А рано утром уйду. Как Горький. Или как хиппи. Считай кем хочешь. Мне все равно.

Т а т ь я н а. Ну ложись, спи. Утро вечера мудренее. А ружье я унесу. Ни к чему нам ружье. (Уходит.)

Затемнение.

В дом с песней входит  И г о ш е в. Он в двухдневной щетине, слегка пьян.

И г о ш е в (поет).

«Как помру, как помру я,
Похоронят меня.
И никто не узнает,
Где могилка моя-я-я-я…»[6]

Т а т ь я н а (сочувственно). Загулял, Сергей Саввич?

И г о ш е в. Все хорошо, Тань, все хорошо.

Т а т ь я н а. На радостях, что ли, выпил-то?

И г о ш е в. Что мне оставалось теперь? Токо пить. Из партии меня вымели. От ведьмы своей учесал… Не на кого ей больше доносы строчить.

Т а т ь я н а. Я тебя, Сергей Саввич, из партии не выгоняла.

И г о ш е в. Выгоняла, Тань, выгоняла! Даже комплекс от меня унаследовала. Будешь вместо меня там кашу расхлебывать. А каша-то густая!

Т а т ь я н а (настойчиво). И все-таки из партии я тебя не выгоняла.

И г о ш е в (недоверчиво покачивая головой). Сказали: «Член обкома Татьяна Жилкина присоединяется к большинству». Низкий поклон тебе за это! Выточил топор на свою шею!

Т а т ь я н а. Побойся бога, Сергей Саввич! Я даже на бюро не была.

И г о ш е в. Не была, а голос твой в райкоме остался. Весомый голос! Во внимание его очень даже приняли. Зато другого не приняли во внимание… Как я вытягивал этот чертов комплекс! Тянул же, тяну-ул! (Заскрежетал зубами.) Теперь вот… теперь я «свободен»!..

Т а т ь я н а. Прости меня, Саввич! Прости, мой хороший! Не думала я, что там судьба твоя решалась. Как раз с Валентином беда случилась… И Юрка тут чудить начал…

И г о ш е в. Все хорошо, Тань, все хорошо. «Как помру, как помру я…» Выпить ничего нет?

Т а т ь я н а. Поищу. (Приносит бутылку.)

И г о ш е в. За тебя пью. За повышение твое. А все прочее… гори оно белым пламенем.

Т а т ь я н а. Что за сердце держишься? Дать валидолу?

И г о ш е в. Валидолом боль из сердца не выгонишь. Пусто здесь стало. Двадцать три года в этом кармашке носил ма-аленькую такую книжечку! И вот вынул в субботу, на райкомовский стол положил! Маленькая, а как много весит! Только теперь понял.

Т а т ь я н а. Не чаяла я, что так обернется!

И г о ш е в. Все вспомнили: скандалы с женой, банкеты… неполадки с комплексом… Одного не учли: коммунист я… что бы там ни случилось! До последнего дыхания коммунист! Веришь мне, Таня?

Т а т ь я н а (обняв его). Верю, Сережа. Верю тебе, как никому.