Л у ж к о в. Только выехал — вилка сломалась. Кузнецы где?
Н и к и т а. Вас бы не было, я бы и про вас не знал.
Л у ж к о в. А это что за мешок?
Н и к и т а. Домна считает — краденый.
Л у ж к о в. Овес. Ну ясно: с Лебединой протоки. Кто отличился?
Н и к и т а. В кузнице нашли. Под кучей хлама.
Л у ж к о в. Солдатский. Стало быть, ваш или…
Н и к и т а. Я на чужое не падкий, товарищ Лужков. Я не такой, как у вашего отца дети.
Л у ж к о в. …или Мантулина. Ладно, выясним. А на подводе зерно откуда?
Н и к и т а. Откуда как не с элеватора? Домна на трудодни выписала.
Л у ж к о в. На трудодни?! Вы в своем уме? Немедленно, слышите, немедленно отвезите обратно! В других колхозах семян не хватает, а вы — на трудодни. Додумались же!
Н и к и т а. Мне что, я человек подневольный.
Л у ж к о в. Сейчас каждое зернышко на вес золота!
Н и к и т а. А колхозник на какой вес? Неужто он горстки зерна не стоит? Или так: умер Максим, ну и пес с ним? Зароют, а я к его бабе салазки подкачу.
Л у ж к о в. Вы на что намекаете?
Н и к и т а. Кого касается, тот поймет. Шумнешь в районе — обо всех твоих художествах расскажу! Одни воюют, Родину защищают, другие в тылу по бабам шастают! Сказывали мне, как ты в моем огурешнике… от собак прятался!
Л у ж к о в. А я и не скрываю. Я хотел жениться на Клавдии Марковне.
Н и к и т а. При живом-то муже? Каков гусь! А ему такое дело доверили!
Л у ж к о в. Я ничего дурного не сделал. Могу отчитаться перед кем угодно.
Н и к и т а. И о том, что пуговицы у меня терял, скажешь?
Л у ж к о в. Не утаю, будьте уверены.
Н и к и т а. Жалко мне тебя, губошлепа! Ладно уж, промолчу. Но и ты никому не сказывай!
Л у ж к о в. А вы не жалейте. Я не боюсь отвечать за свои поступки. И покрывать вас не стану. Если бы только вам трудно было, а то все одинаково бедствуют!
Н и к и т а. Ну шумни, шумни, ежели партбилета не жалко.
Л у ж к о в. Ваш мешок?
И г н а т. А то чей же?
Л у ж к о в. И овес ваш?
И г н а т
Г р и н ь к а. Тять, а ведь он с умыслом тебя спрашивал!
И г н а т. Догадываюсь.
Н а д е ж д а. Я где-то здесь топор оставила.
И г н а т. Ты уж не первая пропажу ищешь. Товарищ Лужков тоже принюхивается: не пахнет ли вором.
Л у ж к о в. И чего вы хорохоритесь? Ведь я знаю, вы этот овес на Лебединой протоке взяли. У сеяльщиков.
Н а д е ж д а. Эх, Игнат, Игнат! На что польстился!
Г р и н ь к а. Неправда, неправда! Он этот овес с войны принес!
Л у ж к о в
И г н а т. С войны, так точно! Лежал во время привала на овсище, нажелудил и таскал, пока домой не вернулся.
Л у ж к о в. А кто подтвердить может, что вы с овсом вернулись?
Г р и н ь к а. Тятя, он что городит, а?
И г н а т. Пускай городит. Язык без костей.
Л у ж к о в. Так кто же?
Г р и н ь к а. Я, я подтверждаю!
Л у ж к о в. Ты не в счет. Ну?
И г н а т. Да вот Никита. Помнишь, Никита? Ты же должен помнить!
Н и к и т а. Нет, верно, запамятовал.
И г н а т. Счеты решил свести? Цена не равная, Никита!
Д о м н а. Как ты докатился, Игнат, до этого? Стыдобушка! Вдов и сирот обираешь!
Г р и н ь к а. Врешь, все врешь! Никого он не обирал!
Л у ж к о в. Придется протокол составить.
К л а в д и я. Кому верите, люди, Никите? Да он родного отца на плаху отправит, ежели тот ему на мозоль наступил! Не знаете, будто?..
П е р в а я ж е н щ и н а. Отца — пусть. А Игната за что? Делить им некого.
К л а в д и я. Меня, меня к Игнату приревновал!
Н и к и т а. Если уж приревную, так не к Игнату! Сама знаешь, кого во время войны привечала.
Л у ж к о в. Зачитываю протокол. «Настоящий в том, что третьего июня тысяча девятьсот сорок шестого года гражданин Мантулин Игнат Арсеньевич совершил кражу одного мешка колхозного овса. Мешок был похищен с поля и спрятан в куче железного хлама. Розыск произведен в присутствии свидетельницы Решетовой Надежды Евграфовны».
Л у ж к о в
И г н а т. Люди… люди! Разве я лиходей какой?
Н и к и т а. Признайся, Игнат, зерно-то, может, для солонцов позычил? Тогда вина твоя как бы и не вина.