Пьесы

Фрэнк(смотрит на нее критически). В вас сегодня чувствуется поэтическая жилка, Вив, которой до сих пор не хватало.

Прэд(протестуя). Мой милый Фрэнк, надо же немножко сочувствовать.

Виви(не щадя себя). Нет, это мне полезно. Это мне не позволит впасть в сентиментальность.

Фрэнк(шутливо). К которой вас влечет неудержимо?

Виви(почти истерически). Да, да, так мне и надо! Не щадите меня. На минуту я расчувствовалась, и еще как расчувствовалась — при лунном свете! А теперь…

Фрэнк(с живостью). Вив, послушайте! Осторожней. Не выдавайте себя.

Виви. Так ведь для мистера Прэда это не новость — о моей матери. (Прэду.) Лучше бы вы все рассказали мне в то утро, мистер Прэд. Вы уж очень старомодны, в конце концов, с этой вашей деликатностью.

Прэд. Нет, это вы немножко старомодны с вашими предрассудками, мисс Уоррен. Я должен сказать вам как художник, что, по моему убеждению, самые интимные человеческие отношения стоят за пределами закона и несравненно выше его. Хотя мне известно, что ваша матушка незамужем, я ничуть не меньше ее уважаю. Напротив, я уважаю ее больше.

Фрэнк(легкомысленно). Слушайте, слушайте!

Виви(широко открыв глаза). И это все, что вам известно?

Прэд. Разумеется, это все.

Виви. Значит, оба вы ничего не знаете. Все ваши догадки — сама невинность по сравнению с правдой.

Прэд(встает, волнуясь и негодуя и только усилием воли удерживая себя в границах учтивости). Надеюсь, что нет. (Повышая голос.) Надеюсь, что нет, мисс Уоррен.

Фрэнк(выразительно свистит). Фью-ю!

Виви. Вы только затрудняете мое признание, мистер Прэд.

Прэд(несмотря на свои рыцарские чувства, сдается). Если есть нечто худшее — я хочу сказать, нечто другое, — вы уверены, что вы вправе нам это сказать, мисс Уоррен?

Виви. Я уверена, что если б у меня хватило смелости, я до самой моей смерти только и делала бы, что рассказывала это всем и каждому, клеймила бы и жгла их, чтобы они понесли свою долю позора и стыда, как несу я. Больше всего на свете я презираю жалкую условность, которая берет под защиту такие порядки, запрещая женщине говорить о них. И все-таки я не в силах сказать вам. Позорные слова, определяющие, что такое моя мать, звучат в моих ушах, просятся на язык, но я не могу произнести их, я сгораю от стыда. (Закрывает лицо руками.)

Мужчины в изумлении смотрят друг на друга, потом опять на Виви. Она поднимает голову с отчаянной решимостью и берет лист бумаги и перо.

Вот что, я составлю вам проспект.

Фрэнк. Она с ума сошла! Слышите, Вив, вы сумасшедшая. Ну, возьмите себя в руки.

Виви. Вот увидите. (Пишет.) «Основной капитал, не менее сорока тысяч фунтов, принадлежит главному акционеру, сэру Джорджу Крофтсу, баронету. Отделения в Брюсселе, Берлине, Вене и Будапеште. Директор — миссис Уоррен». Да, не забыть бы ее основную профессию. Вот! (Подвигает к ним листок). Нет, нет, не читайте, не надо. (Берет бумагу и разрывает ее в клочки, потом, охватив голову руками, прячет лицо, припав к столу.)

Фрэнк, который внимательно следил из-за плеча за тем, что она пишет, делает большие глаза, достает карточку из кармана и, нацарапав на ней два слова, молча передает Прэду, который в изумлении читает и поспешно прячет в карман.

Фрэнк(нежно шепчет). Вив, милая, это ничего. Я прочел то, что вы написали, и Прэдди тоже. И мы остаемся, как и до сих пор, вашими преданными друзьями.

Прэд. Да, мисс Уоррен. Я должен сказать, что вы самая замечательная, самая храбрая женщина, какую я видел.

Этот сентиментальный комплимент оживляет Виви. Она отвергает его, нетерпеливо мотнув головой, и заставляет себя встать, опираясь на стол.

Фрэнк. Не двигайтесь, Виви, если вам трудно. Не принуждайте себя.