Пьесы

Алекс. Вы остаетесь ужинать? То есть, я хочу сказать, вы остаетесь ночевать?

Пьер. Если никто не против, я предпочел бы уехать завтра утром.

Эдит. Твоя комната готова, можешь остаться даже до понедельника.

Пьер. Нет, нет…

Жюльена. У меня с собой нет ни зубной щетки, ни ночной рубашки.

Пьер. Вот здорово!

Жюльена. Послушай!..

Натан. Здесь вы найдете все что вам надо.

Жюльена. Большое спасибо.

Элиза. Мне нужно позвонить на вокзал Жьена.

Эдит. Сегодня суббота… Есть поезд в восемь часов.

Натан. Я тебя провожу.

Элиза. Спасибо…

Эдит. Стоп! Хватит, не стоит чистить все остальное, а то я не буду знать, что с этим делать.

Она встает и начинает убираться. Элиза, Жюльена и Пьер помогают ей. Натан отходит от стола и закуривает сигарету. Только Алекс остается сидеть.

Жюльена. А знаете, что вы забыли? Правда, это не имеет значения: лук!

Натан. Ой да, виноват.

Жюльена. Я дразню вас, но это придает особый привкус!

Натан. Да, да.

Суета. Они удаляются, унося овощи, и очистки в дом. Остаются Алекс и Натан.

Пауза.

Алекс… „Это придает особый привкус!“

Эдит возвращается, чтобы забрать последние салатницы..

Натан. Я вам больше не нужен?

Эдит. Нет, нет, там нечего делать…

Она забирает нож и картофелину, которую все еще мусолит Алекс, потом выходит. Натан удаляется в сад. Алекс один.

Затемнение

7

Место захоронения отца.

Натан стоит неподвижно, засунув руки в карманы. На земле валяются стебли чертополоха, чуть дальше — секатор.

Молчание.

Бесшумно, словно боясь подойти, появляется Элиза.

Разговор завязывается лишь после долгой паузы.

Натан. Две недели назад я зашел к нему в комнату, он уже не поднимался… Он просил меня принести проигрыватель и динамики, он так и сказал… Все это я подключил возле его кровати. Он хотел послушать ариозо из опуса 110, предпоследней сонаты Бетховена, только этот фрагмент… Мы слушали молча, он приложил палец к губам, приказывая мне молчать. Я сидел на кровати. В середине там фуга, а потом снова звучит тема… Когда пластинка остановилась, он сказал мне: „Я уверен, что мы еще встретимся“. Я спросил: „Да?“ „Бетховен — настоящий гений…“Человек, который способен вселять в нас подобное предчувствие — не думаешь же ты что он умер!» В отличие от Алекса, я очень рад, что он похоронен именно здесь.

Молчание.

Элиза. А кто так решил?

Натан. Он сам. Он не хотел ни кладбища, ни похорон… Он жил здесь все время, после того как ушел на пенсию.

Элиза. Даже тогда, когда заболел?

Натан. Да, с ним постоянно находилась сиделка.

Пауза.

Элиза. А Алекс?

Натан. Что Алекс?

Элиза. Был с ним?

Натан. Он навещал его… Часто не вовремя, бедняга. Он приносил книги, хотя отец не мог читать. Он поселился здесь в последние дни, когда отец уже никого не узнавал… А ты изменилась.

Элиза. Я постарела.

Натан. Нет. Да, может быть.

Пауза.

Элиза. Ты все еще в Нантере?

Натан. Я теперь в Парижской Коллегии Адвокатов.

Элиза. А-а…

Пауза.

Натан. А ты?

Элиза. Так, ничего особенного…

Натан. То есть?…

Элиза. Ничего… В моей жизни все по-прежнему.

Пауза.

Натан. Ты так и живешь на краю света?

Элиза. Да.

Натан. На улице Сен-Бернар.

Элиза. Да.

Натан. Хорошо…

Элиза улыбается.

Натан. Это было очень мило с твоей стороны, то что ты мне сегодня сказала.

Элиза. Спасибо за слово «мило»…

Натан. А что я должен сказать?

Элиза. Ничего…

Натан. Твоя машина сломалась, прямо как в романе.

Элиза. Клянусь тебе, это правда.

Натан. Да я верю. По-моему, это он там на небесах постарался — поколдовал с мотором.

Элиза. Не говори глупостей.

Натан. Это не глупости. Он это сделал, чтоб доставить мне удовольствие…

Пауза.

Элиза. Тебе доставляет удовольствие то, что я здесь?

Натан. А ты как думаешь?… Алекс забыл свой секатор…

Пауза. Натан подбирает секатор и кладет в карман.

Натан. Зачем ты здесь появилась?

Элиза. Сейчас?

Натан. Сегодня?

Элиза. Ты лучше спроси, как я отважилась приехать… Я еще никогда не совершала ничего более безрассудного…

Пауза.

Элиза. Хочешь, я уйду?