Пьесы

О т е ц  В а с и л и й (строго). Садитесь! (Сакердону.) Я прерву ваш урок на две-три минуты. (Семинаристам.) По семинарии поползли слухи, будто один из лучших учеников отрок Иоанн, не испроси благословения у своего духовника и разрешения у меня, самовольно отлучился из стен нашего богоугодного заведения. (Смотрит на Александра.) Тот, кто распространяет сии слухи, заведомо возводит хулу на собрата своего. Ибо Иоанн, посетив с моего позволения занемогшую рабу божью Марию, вынужден был выслушать исповедь ее. Слезное покаяние заблудшей овцы, жажда прильнуть пересохшими губами к источнику веры не могли не тронуть струны отзывчивого сердца отрока Иоанна. Движимый возвышенно-благородным чувством сострадания, на кое способен только человек, готовящий себя к постригу, он, естественно, не мог прервать затянувшееся покаяние, чем и объясняется его позднее возвращение в семинарию.

И о а н н (растерянно). Простите, отец ректор, но я…

О т е ц  В а с и л и й (Иоанну). Садись на свое место! (Сакердону.) Продолжайте урок. (Направляется к двери.)

Семинаристы встают.

(Возвращается.) Сегодня, после утреннего богослужения, ко мне подходили семинаристы с жалобой, что отцы наставники не разрешают им встретиться с бывшим священником Никодимом Крохой. Сей запрет, по их разумению, якобы вызван тем, что мы опасаемся, как бы крамольные речи Никодима не повлияли на ваше шаткое умонастроение. (Вопросительно смотрит на Александра.) В народе есть пословица: волков бояться — в лес не ходить. Если первый встречный, к тому же, как это ни горестно признавать, духовно заблудший человек, может поколебать ваши убеждения, то скорбеть и презирать надо не пороки искусителя, а греховную сущность и ложное усердие самого искушенного. (Сакердону.) Ваш бывший воспитанник дожидается за дверью. Надеюсь, вы сумеете представить его отрокам, дабы никто из них впредь не смел сомневаться в нашем великодушии.

С а к е р д о н  В а с и л ь е в и ч (растерянно). Я что-то плохо соображаю… Вчера у Крохи случился сердечный приступ. Врач настаивал немедля уложить его в больницу…

О т е ц  В а с и л и й (перебивая). Врач настаивал на одном, а семинаристы и сам Кроха настаивают на другом. Выбирайте. (Перекрестив семинаристов.) С Богом! (Уходит.)

Семинаристы, перекрестившись, молча смотрят на растерянного учителя. Входит  К р о х а. Одет он скромно, волосы взлохмачены, движения замедленные, но неуверенные, нервные. Семинаристы внимательно разглядывают его.

С а к е р д о н  В а с и л ь е в и ч (отечески). Входи, сынок… Как твое здоровье?

К р о х а (приветливо). Здравствуйте, Сакердон Васильевич!

С а к е р д о н  В а с и л ь е в и ч. Здравствуй… Проходи, садись.

К р о х а. Вы лучше посадите ваших учеников. А я, с вашего позволения, буду говорить с ними стоя.

С а к е р д о н  В а с и л ь е в и ч (семинаристам). Садитесь. Вот вы и добились своего. Видите, человек едва на ногах держится. (Крохе.) Говори, сынок.

Семинаристы садятся. Кроха некоторое время внимательно их разглядывает.

К р о х а. Действия мои, коими я старался привлечь ваше внимание к своей особе, видимо, настолько унизили мое человеческое достоинство, что даже отец ректор счел за благо разрешить вам встречу со мной. В ваших глазах я читаю удивление, сострадание и осуждение. Каждый из вас по-своему, наверно, прав…

И е р е м и я (вставая). Простите, я даже не знаю, как обращаться к вам. Но, судя по вашему вступлению, вы трезво оцениваете свое положение. Поэтому я хочу сразу спросить вас: на какой высоты авторитет вы собираетесь опираться, вступая с нами в разговор о вере? (Садится.)

К р о х а. О вере? Нет, я пришел говорить с вами не о вере, а о таланте. И тут я, как все одержимые люди, могу опираться только на свою выстраданную убежденность.

И е р е м и я (вставая). Мне хотелось бы знать, что вы, в вашем нынешнем положении, считаете выстраданной убежденностью?

К р о х а. Моя убежденность заключена в том, что человек есть самый зрелый, самый совершенный плод матери Природы. Не боги породили человека, а человек своим талантом, своей фантазией породил богов.

Н и к о н (вставая). Извините. Эта «истина» провозглашена атеистами давно. Но вы, как священник, вряд ли станете отрицать, что в наши дни многие даже самые талантливые люди заняты богоискательством.

К р о х а. Не стану. Ибо человек, особенно одаренный, извечно занят поиском самого себя.