Пьесы

П о л к о в н и к (подумав). Можно.

Е г о р у ш к и н. Выпьем знаете за что? Я когда домой полз, помните, три дня, раненый, с отмороженными ногами карабкался и не знал, доползу или нет, а кругом холодно, бело и ни живой души… Снег… Туман… Я думал: сидят ведь сейчас люди где-нибудь в Мурманске, в теплой комнате, сухие, веселые… Закусывают. А какой-нибудь чудак тост поднимает, речь говорит. И все его слушают. И сразу мне так хорошо сделалось. Отдохнул маленько, дальше пополз. Так вот, выпьем за тех, кто в туман идет по узкой тропе, по звериному следу, с динамитным поясом и гранатами. За Ведеркина, который сейчас машиной пробивает туман, ищет свой аэродром. За жену Пашки Ведеркина, за Агату. Она на английском корабле по чужим морям плавает… Качает ее чужое море, смотрят дозорные — нет ли мин вокруг, слушают акустики — нет ли немецкой лодки… Ну, словом, за тех, кто сейчас в пути.

П о л к о в н и к. За тех, кто в пути!

А н а с т а с и я. Как ты славно сказал, Егорушка…

Пьют. Громкий стук в дверь.

П о л к о в н и к (радостно). Ведеркин! Прибыл наконец!

Входит странная фигура в резиновых высоких сапогах, в матросской робе, в английской кожаной куртке с меховым капюшоном, поверх которого — толстый клетчатый плед. Явление это вызывает сенсацию среди сидящих за столом.

Е г о р у ш к и н. Чур-чур-чур! Видение!

А н а с т а с и я. Агата!

С а ш е н ь к а. Агафон Матрасович!

П о л к о в н и к. Гражданка Ведеркина!..

А г а т а (хриплым, простуженным голосом). Салют! (Чихает.) Кошмар! Не целуйте, у меня грипп. (Раздевается.)

Анастасия и Сашенька — возле нее. Когда вошедшая снимает плед, капюшон и куртку, под всем этим оказывается маленькая, курносая женщина. Она очень элегантна в нелепых резиновых сапогах и в робе.

Пришла гражданка Ведеркина!

Взрыв смеха. Агату ведут к столу.

Дайте скорее стакан водки. Желательно с перцем.

С а ш е н ь к а. Перцу нет.

Е г о р у ш к и н. А я речь говорил, как вы подплываете к Англии и британский король Георг встречает вас на пирсе.

А г а т а. Черта с два! (Чихает.) Кошмар! Отодвиньтесь, всех заражу.

П о л к о в н и к. Сейчас придет Ведеркин.

А г а т а. Боже мой, как у вас уютно! Словом, меня торпедировали.

А н а с т а с и я (в ужасе). Вас, Агата?

А г а т а. Главное, чтоб Паша не испугался. Когда он придет, я спрячусь за ширму, а вы его подготовьте. (Весело.) А то он сойдет с ума. (Егорушкину.) Правда?

Е г о р у ш к и н. Обязательно сойдет с ума.

А г а т а. Вас надо поздравить, Петр Сергеич. Мы все читали статью. Я англичанам переводила ее… Они ахали и кричали: «Бьютифул! Бьютифул!» Я так рада за вас.

Е г о р у ш к и н. Погодите! Рассказывайте по порядку. Что у вас там вышло…

А г а т а (прихлебывая водку из стакана). Это было очень величественно. Из незамерзающего порта Мурманск возвращался на родину выгрузивший канадские танки корабль «Квин Анна Болейн». На нем плыла в Англию группа советских летчиков и их очаровательная переводчица Агата Маврикиевна Ведеркина, звонкий смех которой то и дело раздавался на корабле там и сям…

С а ш е н ь к а (в восторге). Прекрасно, Агата, прекрасно!

А н а с т а с и я. Лавры мужа-писателя не дают покоя его супруге.

А г а т а. Дайте мне чаю и кальцекса. Одним словом, только мы прошли Нордкап, этот проклятый Нордкап… Нет, было прекрасно, мы заводили патефон, ели шоколад, учили английских матросов петь «Вот мы идем, веселые подруги…». Только мы прошли Нордкап, этот проклятый Нордкап… Я пробыла в воде не больше двадцати минут. Это было довольно противно. Никогда не думала, что в горячем течении Гольфстрим течет такая холодная вода. Обман! Мы цеплялись руками за какие-то обломки, бочки, все, как полагается, потом меня подобрал катер. Караван ушел. Он шел полным ходом, ни на минуту не останавливаясь, все время вперед. Что бы ни происходило с другими кораблями, только вперед — таков закон… Катер доставил нас на встречный миноносец «Рояль-Стар», на котором мы благополучно и прибыли в незамерзающий порт Мурманск. Здравствуйте! Англичане меня одели, а сегодня, прочтя очерк Гомера — Ведеркина, передали для вас, Петр Сергеич, эту бутылку ямайского рома, в знак восхищения вашим подвигом. (Достает из куртки пузатую бутылку и передает Егорушкину.)

Е г о р у ш к и н (берет бутылку). Ну, держись!

А н а с т а с и я. Нет. Мы ее выпьем, когда ты, Егорушка, будешь очень счастлив.

П о л к о в н и к. Верно. Не стоит мешать с водкой.