Пьесы

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Старый Гораций, Сабина, Камилла, Юлия

Старый Гораций

Ты, Юлия, пришла с победными вестями?

Юлия

Нет, горестен исход сраженья для страны,

И сыновья твои — увы! — побеждены.
Из трех остался жив один супруг Сабины.

Старый Гораций

О, роковой исход, о, горькая судьбина!

Отныне Альбе град родимый подчинен,
А родине своей не отдал жизни он?
О нет, не истину узнала ты о бое,
И Рим не побежден, иль сражены все трое.
Я знаю кровь мою, она свой долг блюдет.

Юлия

Глядели с наших стен и я, и весь народ.

Мы восхищались им. Когда же братья пали
И против одного сражаться трое стали,
Он бросился бежать, чтобы спастись от них.

Старый Гораций

И римляне его оставили в живых?

Предателя они прикрыли преступленье?

Камилла

О, братья!

Старый Гораций

Не о всех печалиться тебе:

Двух доблестных сынов завидую судьбе.
Да будет лаврами покрыта их могила.
Меня же слава их с утратой примирила.
За верность добрую сынам дано моим —
Пока дышать могли, свободным видеть Рим,
Лишь римскому царю, как должно, подчиненным,
Но не чужим вождям и не чужим законам.
Оплакивай того, кто горестным стыдом,
Неискупаемым, покрыл наш гордый дом.
Оплакивай позор Горациева рода:
Нам не стереть его из памяти народа.

Юлия

Но что же должен был он сделать?

Старый Гораций

Умереть[41]

Иль в дерзновении предсмертном — одолеть.
Он мог жестокое отсрочить пораженье,
Беду отечества, — хоть на одно мгновенье,
И смертью доблестной со славой павший сын
Не опозорил бы родительских седин.
Та кровь, что в час нужды не отдана отчизне, —
Позорное пятно на всей грядущей жизни,
И каждый лишний миг, что он еще живет,
Его и мой позор пред всеми выдает.
Суровое мое решенье непреклонно:
Старинным правом я воспользуюсь законно,
Чтоб увидали все, как власть и гнев отца
За трусость жалкую карают беглеца.

Сабина

Молю тебя, отец, во гневе благородном

Несчастье общее не делай безысходным.

Старый Гораций

Да, сердцу твоему утешиться легко.

Ведь ранено оно не слишком глубоко,
И павшего на нас избегла ты проклятья:
Судьбой пощажены и твой супруг, и братья.
Мы — подданные, да, но града твоего,
И муж твой предал нас, но братьям — торжество.
И, видя славы их высокое сиянье,
Стыду Горациев не даришь ты вниманья.
Но так любим тобой преступный твой супруг,
Что не избегнешь ты таких же слез и мук.
Не думай страстными спасти его слезами.
Еще до вечера — я в том клянусь богами —
Рука, рука моя, свершая приговор,
И кровь его прольет, и смоет наш позор.

Сабина

Скорей за ним! Ведь он сейчас на все способен.

Неужто лик судьбы всегда жесток и злобен?
Зачем должны мы ждать лишь горя и тоски
И вечно трепетать родительской руки?!