Пьесы

Валерий

Отцу, скорбящему о тягостной потере,

Царь утешенье шлет...

Старый Гораций

Не стоит продолжать,

И незачем меня, Валерий, утешать.
Двух сыновей война скосила слишком скоро,
Но мертвые, они не ведают позора.
Когда за родину дано погибнуть им,
Я рад.

Валерий

Но третий сын — кому сравниться с ним?

Ведь он — замена всем, как лучший между ними.

Старый Гораций

Зачем не сгинул он, а с ним и наше имя!

Валерий

Один лишь ты грозить решаешься ему.

Старый Гораций

И покарать его мне должно одному.

Валерий

За что? За мужество, достойное героя?

Старый Гораций

Какое мужество — бежать во время боя?

Валерий

За бегство ловкое — он славою покрыт.

Старый Гораций

Во мне еще сильней смущение и стыд.

Поистине, пример, достойный удивленья:
От боя уклонясь, достигнуть прославленья.

Валерий

Чего стыдишься ты, скажи мне наконец?

Гордись! Ты нашего спасителя отец!
Он торжество и власть принес родному граду, —
Какую можешь ты еще желать награду?

Старый Гораций

Что слышу от тебя? Где торжество и власть?

Под руку недругов нам суждено подпасть!

Валерий

Об их победе речь странна и неуместна.

Возможно ль, что тебе еще не все известно?

Старый Гораций

Я знаю — он бежал и предал край родной.

Валерий

Он предал бы его, на том закончив бой;

Но бой не кончился, и вскоре все узрели,
Что бегством он сумел достичь победной цели.

Старый Гораций

Как, торжествует Рим?

Валерий

Спеши теперь узнать,

Что доблестного ты не вправе осуждать,
Один вступил в борьбу с тремя. Но волей рока
Он — невредим, а те — изранены жестоко.
Слабее всех троих, но каждого сильней,
Он с честью выскользнет из роковых сетей.
И вот твой сын бежит, чтоб хитрость боевая
Врагов запутала, в погоне разделяя.
Они спешат за ним. Кто легче ранен, тот
Преследует быстрей, а слабый отстает.
Настигнуть беглеца все трое рвутся страстно,
Но, разделенные, не действуют согласно.
А он, заметивши, что хитрость удалась,
Остановился вдруг: победы близок час.
Вот подбежал твой зять. Объятый возмущеньем,
Что враг стоит и ждет с надменным дерзновеньем,
Наносит он удар, но тщетен гордый пыл:
Ему, чтоб одолеть, уже не хватит сил.
Альбанцы в трепете, беда грозит их дому.
На помощь первому велят спешить второму.
Изнемогает он в усильях роковых,
Но видит, добежав, что брата нет в живых.

Камилла

Увы!

Валерий

Едва дыша, он павшего сменяет,

Но вновь Горация победа осеняет.
Без силы мужество не выиграет бой:
За брата не воздав, уже сражен второй.
От воплей небеса дрожат над полем брани:
Те — в ужасе кричат, мы — в мощном ликованье.
Увидел наш герой, что близко торжество,
И гордой похвальбой приветствует его:
"Я братьям тех двоих уже заклал для тризны,
Последний же падет на алтаре отчизны, —
Свою победу Рим на этом утвердит", —
Сказал он — и уже к противнику летит.
Сомнений больше нет: твой сын у самой цели.
Тот, обескровленный, тащился еле-еле,
На жертву, к алтарю влекомую, похож,
Казалось, горло сам он подставлял под нож.
И принимает смерть, почти не дав отпора.
Отныне наша власть не вызывает спора.

Старый Гораций

О милый сын! О честь и слава наших дней,

Оплот негаданный для родины своей!
Достойный гражданин, достойный отпрыск рода,
Краса своей страны и лучший сын народа!
Хочу, обняв тебя, в объятьях задушить
Ошибку, что меня успела ослепить!
О, поскорее бы счастливыми слезами
Омыть чело твое, венчанное богами!

Валерий

И ласкам и слезам ты скоро волю дашь:

Сейчас его к тебе пришлет властитель наш.
Молебствие богам и жертвоприношенье
Мы завтра совершим по царскому решенью.
Сегодня же за все, что благость их дала,
Во храме им воздаст короткая хвала.
Там царь, и с ним твой сын. Меня ж сюда послали
Счастливым вестником и вестником печали.
Но мало этого для милости царя:
Он сам к тебе придет, за все благодаря.
Чтоб должное воздать прославленному роду,
Он сам придет сказать, что за свою свободу
И торжество — тебе обязана страна.

Старый Гораций

Чрезмерна эта честь — меня слепит она.

Твоими я уже вознагражден словами
За все, свершенное моими сыновьями.

Валерий

Так мало римский царь не чтит больших заслуг.

Твой сын его венец из вражьих вырвал рук,
И вот — любая честь, по мненью властелина,
Бледней заслуг отца и доблестного сына.
Я ухожу. Но царь узнает от меня,
Что ты, достойные обычаи храня,
Готов ему служить и ревностно и верно.

Старый Гораций

За это я тебе признателен безмерно.