Пьесы

О р л о в. Но-но! Вы здесь еще не начальник! (Усмехнувшись.) А может, вам хочется вместо Кочета стать командиром?

Р о т м а н. Это демагогия, товарищ Орлов! И я на такие вопросы не отвечаю! Будь Кочет на моем месте, он поступил бы точно так же.

С а ш а (Орлову). Ты это… зря…

Н а т а ш а. Как вам не стыдно, Петя…

О р л о в. Ничего мне не стыдно! Речь идет о жизни секретаря райкома. Кто со мной — выходи вперед!

Саша, Маруся, две женщины и еще несколько человек движутся за Орловым. Он, сделав три шага, открывает дверь и резко останавливается. Лицо его меняется. Орлов медленно отступает.

Пауза.

С а ш а. В чем дело?

Орлов не отвечает. В дверях появляется  К о ч е т. Он весь в лохмотьях, сапог не видно под облепившей их грязью. Все бросаются к нему.

К о ч е т (поднимая руку). Подождите! (Идет вперед, смотрит на Сашу, Орлова.) Куда собрались? (Устало садится на ящик.)

О р л о в (тихо). Шли вас спасать, Степан Григорьевич.

К о ч е т (вытирая лицо). А почему вы решили, что меня надо спасать?

О р л о в (пожимая плечами). Думали, что и вы к немцам попали.

К о ч е т. А почему вы думали, что и я к немцам попал?

О р л о в. Вас так долго не было…

С а ш а. Беспокойство взяло… Что с отцом?

К о ч е т (молча снимает пилотку, встает). Почтим память наших товарищей: Русова, Глущенко, Бородко и Полосатова.

Партизаны встают. Медленно — один за другим — снимают головные уборы. Отвернувшись, тихо плачут Саша, Маруся и две женщины. Кочет, подняв голову, гневно заканчивает.

С этой минуты приказываю: врагу никакой пощады! Кровь за кровь! Смерть за смерть! Все! Проверьте посты, товарищ Орлов! Каждому смотреть в оба… Менять место будем через день… Разошлись!.. (Подходит к Саше, Марусе и женщинам.) Я успел с ним, Саша, попрощаться… Ответил отцу, не сдержался… За это меня и схватили… Они погибли от страшной казни, но приняли ее как герои! Мы отомстим!

Саша молча жмет ему руку.

М а р у с я. Отомстим, Степан Григорьевич! Ужасной будет наша вдовья расплата… Пойдемте, женщины… Будем думать об этом.

Все уходят. Остаются Кочет, Наташа и Ротман.

В дверях задерживается Орлов. Он останавливается и слушает, оставаясь незамеченным.

К о ч е т. Какие сводки, Наташа?

Н а т а ш а (подает листки). Вот все, что успела записать!

К о ч е т (просматривая сводки). Сильный бой идет под Москвой! Вот ведь куда допер, паразит! Но наши, видать, держатся крепко! И это хорошо! А вот то, что немцы узнали, что я в городе, — плохо! Как это понять?

Р о т м а н. Чистая случайность!

К о ч е т. И нападение на лагерь, и хутор Михайловский — тоже случайность? Нет, враг заранее узнаёт о наших действиях!

Н а т а ш а. Что же вы думаете? Предательство?

Орлов, взволнованный, ждет ответа.

К о ч е т. Вот не разберусь еще! Кто знал о моем уходе? Ротман, Маруся, Орлов, Саша и ты!

Пауза.

Тебе я верю, девочка моя!

Н а т а ш а (впервые услышав отцовскую нотку, смущенно шепчет). Спасибо, Степан Григорьевич!

К о ч е т. Ротман! Кровь его братьев, которой фашисты поливают землю, вся жизнь его — верная порука. Отпадает мой друг Ротман! Марусе Глущенко тоже верю! Дальше! Саша Русов…

Н а т а ш а (не выдержав). Я за него, если так можно, три раза головой ручаюсь!

Р о т м а н. И я!

К о ч е т. Это хорошо! Хорошо, когда не боясь можно за человека головой поручиться! Согласен! Не о Саше идет речь! Кто же мог польститься на сто тысяч целковых? Сержант Орлов?

Орлов вытягивает шею.

Тоже как будто надежный человек. Правда, мы его еще мало знаем, а теперь людей сто раз надо проверить!

Р о т м а н. Ну, знаете! Вспомни, как он к нам попал!

Н а т а ш а (оживляясь). И как показал себя в бою… Вы же сами хвалили его, начальником штаба назначили. Я почти все время с ним нахожусь, Степан Григорьевич…

Кочет смотрит на Наташу. Она, смутившись, объясняет.

Своему делу его учу. Он после войны хочет стать радистом, на зимовку уехать…

К о ч е т. Хорошая, дельная мысль.

Н а т а ш а. Только Петя не очень способный. Даже смешно: никак до сих пор азбуку освоить не может.

К о ч е т (тихо). А что, он часто на аппарате занимается?