Пьесы (сборник)

Алло. Да, это я. Татьяна! Почему я тебя не узнал? Что с тобой? У тебя какой-то странный голос. Ну слава богу! Почему так долго не звонила? Да, я все забываю спросить, как ты добралась тогда? Ну, тогда! Помнишь? Мы у меня были. Я еще говорил: «От меня такси всегда поймаешь», – а они проезжали и проезжали мимо. Ну! Я таксистам рубль издалека показывал, а они мне из-за своих баранок десятками помахивал! Нужен им мой рубль!.. Наконец, помнишь, поймал поливальную машину. Помнишь? В кабине было одно место, и ты поехала без меня. Я, конечно, мог бы залезть в цистерну с водой. Но ты же знаешь, я не умею плавать. Пока доехали, я бы утонул. Или замерз в этой чертовой цистерне. Тогда еще было лето, но уже начались морозы. Как добралась? Шофер не приставал? А то знаешь, у нас на старой квартире соседка вот так ехала однажды на такси. Он ее, шофер, довез до дома, честь по чести. Денег не взял. А у нее через девять месяцев – бац! – ребеночек. Но она баба ушлая – номер машины не забыла записать и по номеру ребеночку отца нашла на одной стоянке. Свадьбу сыграли, слышишь, в столовой таксомоторного парка. Потом, правда, выяснилось, что подвозил соседку домой не тот, который мужем стал, а его сменщик. Ну, свадьбу переигрывать не стали. Просто поменяли смены. Ты чего молчишь? Почему не смеешься? Или вот еще случай… Ты что, смеешься?.. Что?! Поменьше надо в такси ездить. Серьезно? Ну извини, думал, ты шутишь… Так, что теперь делать будем?.. Ну, надо же что-то делать… Я не готов. Да и ты тоже. И потом, такие морозы, ребенку просто гибель. Нет, нет и нет. Пока не поздно, я говорю: нет. В конце концов, я отец. Решать судьбу ребенка мне, и я говорю – нет! Я боюсь?! Это ты, ты боишься. Слушай, можно же под наркозом… У меня есть один телефончик. Тебе он и не нужен, я сам позвоню. Я все возьму на себя, ты мне для этого дела вовсе не нужна… Ну, разумеется, на последнем этапе тебя придется подключить. Неужели тебе хочется стать матерью-одиночкой? Мне, например, не хочется. Я не желаю становиться отцом нового человека! Да! Я не боюсь это сказать. И пусть это слышат все, включая Бюро по вопросам народонаселения при Организации Объединенных Наций. Оно-то меня оправдает! Я бы на месте этого бюро ввел такой закон: чтобы женщины платили алименты мужчинам, которые постарались предотвратить последствия любви. Ты слушаешь? Алло! Где ты? Дослушай до конца (достает карточку из картотеки) и ты поймешь: я поступаю из принципа, а не из трусости. Ты знаешь, сколько на Земле людей? (Читает карточку.) 3 миллиарда 308 миллионов! Если сохранятся нынешние темпы, то к 2000 году человечество превысит 7 миллиардов. А что ты слышала о демографическом взрыве? Да ты не плачь, не плачь, я тебе расскажу. (Читает по другой карточке.) «Демографический взрыв – это резкое ускорение численности населения, происшедшее после второй мировой войны». Поняла? Значит, что мы имеем на сегодняшний день? Рождается каждый год 125 миллионов человек, а умирает всего только шестьдесят. Наша с тобой задача сократить этот разрыв на одного человека. Не варварским методом увеличения смертности, а гуманным путем сокращения рождаемости. 173-й ответ закончил.

Кладет трубку. Два коротких звонка.

173-й слушает… «На земном шаре проживает тысячи лилипутов. Сорок процентов лилипутов сочетаются браком с нормальными людьми. Интересно, что дети от таких браков – высокого роста. Английские карлики Роберт и Джудиф Скиннер произвели, например, 14 детей нормального роста. Самым маленькие лилипутом считается Хуан де ля Крус. Его рост – 48 сантиметров». 173-й ответ закончил.

Кладет трубку. Неподвижно склонился над картотекой. Вдруг вскакивает как ужаленный и начинает метаться по сцене. Бросается к телефону. Судорожно набирает номер.

Татьяна! Татьяна!.. Какой же я дурак! Что я тебе наговорил! Все это чепуха, слышишь, чепуха! Неудивительно, что ты бросила трубку. Надо быть полным кретином!.. Цифры, которые я называл, относятся к 1965 году, и это не считая 3 тысячи лилипутов. Вот теперь все точно!

Кладет трубку. Два коротких звонка.

173-й слушает… «Маленькими слабостями обладали многие великие люди. Например, Диккенс, написав каждые пять – десять строчек, выпивал стакан горячей воды. Бетховен верил, что бритье лишает его творческой удачи, поэтому подолгу ходил небритым. Гёте работал в наглухо закрытой комнате без доступа каких-либо звуков и даже воздуха». 173-й ответ закончил.

Звонок.