Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935

Терентьев. Идём.

Людмила. Ну вот, нашли время…

(Уходят. Китаев пьёт пиво. Появляется Троеруков.)

Троеруков. Опаздывают певцы.

Китаев. Придут. Петь — не работать, придут!

Троеруков. Вы, товарищ Китаев, шофёром были?

Китаев. Кто тебе сказал?

Троеруков. Не помню.

Китаев. Ну, а если — был, так — что?

Троеруков. Правда, что шофёр так может срезать человека крылышком автомобиля, что никто не заметит?

Китаев(пристально разглядывая его). И человек этот — не заметит?

Троеруков. О нём — речи нет.

Китаев. Так. А… зачем ты спрашиваешь?

Троеруков. Чтобы знать. Меня ловкость интересует. И — не верю, что это можно сделать безнаказанно.

Китаев(не сразу). Ты — чему учишь? Петь?

Троеруков. Да.

Китаев. Ну и — учи! Автомобиль тебя не касается.

Троеруков. И — хорошо! А то — коснётся крылышком, и — нет меня!

Китаев(смотрит на него). Это… какая же мелодия в башке у тебя?

Троеруков. Это просто любопытство. Вот, начинают собираться наконец! Товарищи! Сильно опаздываете…

(Идут: Дуняша, ещё две девицы, двое рабочих.)

Китаев(посмотрев на них, берёт бутылку пива). Предлагаю выпить! Кто — за? Кто — против? Воздержавшихся — нет? Принято единогласно… (Наливает, пьёт.)

(Собрались певцы. Дуняша и Людмила запевают.)

Вдоль да по речке,
Вдоль да по Казанке
Серый селезень плывёт.

(Китаев подошёл и тоже поёт. На террасе — Крыжов, хохочет, притопывая ногой. Терентьев, Арсеньева, глядя на него, тоже смеются.)

Китаев. Эх, мать честная! Здорово, ребята! (Кричит.)

А мы его по макушке
Бац, бац, бац!

Третий акт

У Сомовых. Та же терраса. Поздний вечер. Луна. Лидия — в кресле. Яропегов — шагает мимо неё.

Яропегов. Допустим, что ты говоришь правильно…

Лидия. Говори мне — вы! Тут свекровь ходит.

Яропегов. Несёт дозорную службу.

Лидия. И вообще — довольно! Всегда говори со мной на вы!

Яропегов. Слушаю. Итак — допустим, что ты — пардон, вы — рассуждаете правильно. Но у меня другой рисунок души, и я совершенно не выношу драм.

Лидия. У тебя — нет души.

Яропегов. Решено говорить на вы…

Лидия. Тише!

(Дуняша подаёт Лидии стакан молока.)

Лидия. Спасибо. Теперь вы свободны… Вот у Дуняши — есть душа. Она презирает всех нас.

Яропегов. Разве душа — орган презрения?

Лидия. Орган честных чувств. Дуняша честная с людьми.

Яропегов. Какой-то писатель проповедовал честность с собой. Это что-то вроде собаки, — собаки, которая водит слепого.

Лидия. А вы — не честный.

Яропегов. Спасибо. И — Сомов?

Лидия. Вы — все!

Яропегов(закуривая). Виноваты предки. Чёрт их научил избрать местом жительства этот идиотский земной мир! Представьте огромный арбуз, намазанный маслом. Страшно неудобно человеку стоять на нём, — скользишь направо, налево, вперёд, назад.

Лидия. Вы глупо шутите!

Яропегов. Может быть. Но — безобидно.

Лидия. С вами не стоит говорить о серьёзном.

Яропегов. Это — верно, ибо: что есть истина?

Лидия. Я думаю, вы кончите самоубийством.

Яропегов. Н-ну… едва ли!

Лидия. Или — сопьётесь.

Яропегов. Это — возможно.

Лидия. Вы вообще несчастный человек.

Яропегов. Не чувствую себя таковым.

Лидия. Ложь.

Яропегов. Но может случиться, что я пойду к какой-нибудь Дуняше и скажу ей: «Дуня — перевоспитай меня…»

Лидия. Удивительно пошло и лживо.

Яропегов. Напрасно рычите, Лида, я говорю… от души. В эту весну я особенно близко присмотрелся к рабочим, к мужикам. Рабочий довольно быстро перешивает мужичка на свою колодку, и вообще… дьявольски интересно жить в этой среде! Много свирепого, не мало глупого, но всё, что понято, — понято отлично! Чувствовал я себя там… весьма молодо…

Лидия. Не верю я тебе, ни одному слову не верю! (Идёт к лестнице.)

Яропегов(следуя за нею, касается плеча её). Послушай, — что значит всё это? Откуда, вдруг…

Лидия(стряхивая его руку). Не — вдруг! Тупой человек… Я… не знаю… я не могу понять… (Молча смотрит в лицо ему.) Скажи мне — в двух словах — что такое фашизм?

Яропегов. В двух словах? Н-ну, это… трудно…

Лидия. Не хочешь сказать, да?