Пьесы. Том 1

(Останавливает ее.) Антигона! Эта дверь ведет не в твою комнату! Куда ты идешь?

АНТИГОНА. (остановившись, тихо, без рисовки). Вы прекрасно знаете куда...

Пауза. Они продолжают смотреть друг на друга, стоя лицом к лицу.

КРЕОН (шепчет словно про себя). Что это за игра?

АНТИГОНА. Это не игра.

КРЕОН. Разве ты не понимаешь, что если кто-нибудь кроме этих трех дуралеев узнает сейчас, что ты пыталась сделать, я буду вынужден казнить тебя? Если же ты будешь молчать, если откажешься от своего безумного намерения, я еще сумею спасти тебя, но через пять минут я уже не смогу это сделать. Ты понимаешь?

АНТИГОНА. Я должна похоронить тело брата, которое эти люди опять откопали.

КРЕОН. Ты хочешь повторить свой нелепый поступок? Но у тела Полиника стоит стража, и даже если тебе удастся засыпать труп землей, его опять откопают, ты прекрасно знаешь. Что ты можешь сделать? Только обломаешь ногти и дашь себя снова схватить?

АНТИГОНА. Да, ничего другого, я знаю. Но это по крайней мере в моих силах. А делать нужно то, что в твоих силах.

КРЕОН. Так ты в самом деле веришь в погребальный обряд? Веришь, что тень твоего брата будет осуждена на вечные скитания, если не бросить на труп горсть земли, пробормотав при этом обычную молитву жрецов? Ты, конечно, слышала, как фиванские жрецы произносят свои молитвы? Видела, как эти забитые, усталые служители, глотая слова, торопятся кончить церемонию, как они на скорую руку отпевают мертвеца, чтобы до обеда успеть похоронить еще одного?

АНТИГОНА. Да, видела.

КРЕОН. И неужели тебе никогда не приходило в голову, что если бы в гробу лежал человек, которого ты действительно любишь, ты взвыла бы от всего этого? Ты велела бы им замолчать, выгнала бы их.

АНТИГОНА. Да, я думала об этом.

КРЕОН. И все же сейчас ты рискуешь жизнью из-за того, что я запретил совершать над телом твоего брата эту смехотворную церемонию, запретил бормотать над его останками бессмысленные слова, разыгрывать шутовскую пантомиму, от которой тебе первой стало бы и больно и стыдно... Ведь это же нелепо!

АНТИГОНА. Да, нелепо.

КРЕОН. Тогда для кого же ты это сделала? Для других, для тех, кто в это верит? Чтобы восстановить их против меня?

АНТИГОНА. Нет.

КРЕОН. Ни для них, ни для брата? Для кого же тогда?

АНТИГОНА. Ни для кого. Для себя.

КРЕОН (молча глядит на нее). Значит, тебе захотелось умереть?

АНТИГОНА. Поступайте, как я. Делайте то, что должны.

КРЕОН (приближаясь к ней). Я хочу спасти тебя, Антигона.

АНТИГОНА. Вы царь, вы всесильны, но это не в ваших силах. Отпустите меня, мне больно!

КРЕОН (смотрит на нее и отпускает с коротким смешком. Шепчет). Одним богам известно, сколько дел у меня сегодня, а я все-таки трачу время на то, чтобы спасти тебя, дрянная девчонка! (Заставляет ее сесть на стул посреди сцены. Снимает верхнюю одежду, остается в рубашке, и, грузный, могучий, подходит к Антигоне.) Наутро после подавления бунта у меня дел по горло, уверяю тебя! Но срочные дела подождут. Я не могу допустить, чтобы ты стала жертвой политических неурядиц. Ты достойна лучшей участи. Знай, что твой Полиник, эта тень которую ты оплакиваешь, этот разлагающийся под охраной стражников труп и вся трагическая чепуха, воодушевляющая тебя, - всего лишь политические неурядицы. Прежде всего, я отнюдь не неженка, но я разборчив; я люблю, чтобы все было опрятно, чисто, хорошо вымыто. Ты думаешь, мне, как и тебе, не противна эта падаль, гниющая на солнце? По вечерам, когда ветер дует с моря, вонь уже доносится во дворец. Меня тошнит. Но я даже не велю закрыть окна. Это гнусно, это глупо, чудовищно глупо - тебе-то я могу признаться! - но необходимо, чтобы Фивы надышались этим воздухом. Ты же понимаешь, я давно бы приказал похоронить твоего брата, если бы заботился только о гигиене! Но для того, чтобы скоты, которыми я управляю, все уразумели, трупный запах по меньшей мере месяц будет отравлять городской воздух.

АНТИГОНА. Вы отвратительны!

КРЕОН. Да, девочка, этого требует мое ремесло. Можно спорить, следует им заниматься или нет. Но если уж взялся за него - нужно действовать именно так.

АНТИГОНА. Зачем же вы за него взялись?

КРЕОН. Однажды утром я проснулся фиванским царем. Хотя, видит бог, меня меньше всего на свете привлекала власть...

АНТИГОНА. Так надо было отказаться.

КРЕОН. Я мог это сделать. Но я вдруг почувствовал себя рабочим, увиливающим от работы. Я решил, что это нечестно. И сказал: «Да!»