Пьесы. Том 2

Отец Дюбатон. Нет.

Орнифль. Мой отец погиб за рулем своего автомобиля «Дион-Буттон». Он мчался по шоссе со скоростью семьдесят пять километров в час - по тем временам это была очень большая скорость - и врезался в платан, заглядевшись на бедра крестьянки, копавшей свеклу. С помощью подбежавших крестьян женщина уложила отца в канаву, и, прежде чем отдать богу душу, он успел заметить, что умирает из-за беззубой старухи... Правда, забавно? Ну, улыбнитесь же! Я, например, расхохотался, когда его шофер, чудом уцелевший при катастрофе, рассказал мне эту историю, а ведь я любил отца! Господь, наделив людей желанием, мог бы ниспослать им чуть больше рассудительности. Тут он оказался не слишком изобретателен.

Отец Дюбатон. Он хотел, чтобы человеку все давалось с трудом и чтобы истинная любовь была редкостью.

Орнифль. Он может быть спокоен. Любовь редко нас посещает. Только он мог бы, пожалуй, постараться избавить нас от иллюзии и этой неутоленной тоски, которую он вселил в души некоторых людей, тоски от невозможности все объять. Вот это, на мой взгляд, с его стороны весьма нелогично.

Отец Дюбатон (мягко). Господь не сообразуется с логикой, сын мой. (После паузы, так же мягко.)Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Знаю, вы не возлагаете больших надежд на мое ведомство. Да я и не хотел бы расхваливать мои индульгенции, как коммивояжер. Чем же я все-таки могу вам помочь?

Орнифль (со спокойной приветливостью). Ничем, отец мой. И поверьте, мне очень жаль - ведь ваша сказочка так мила...

Отец Дюбатон (разведя руками, тихо). Это печально главным образом для меня. Видно, вам мешает моя сутана. Человек, возлюбивший другого, всегда может ему помочь. (Встает.) Знаете, я думаю, что мы с вами неудачно начали нашу сценку. Тон был несколько напряженный. Да и куда нас могли завести все эти громкие слова? В прежние времена мы с вами перешучивались. Это мне куда больше нравилось. А сегодня вы напустили на себя дьявольскую мрачность, и все потому, что этот милый юноша сказал, будто вы нездоровы... Знаете, медицина медициной, но в конечном счете все решает господь... и, может, еще вы переживете нас обоих... (Сделав шаг к Орнифлю, останавливается.)На прощание - еще два слова. За вашей рисовкой - простите мне это слово, сейчас я говорю с вами не как духовное лицо, а просто как старший - я угадываю какую-то стыдливость, и она мешает вам быть со мной откровенным. Поверьте, мы, священники, не девицы, хотя сутаны и походят на платье... Мы для человечества все равно что мусорщики, а посему мы знаем о нем, в конечном счете, много больше самых отпетых прожигателей жизни... Прошу вас, хоть раз положите карты на стол. Вы много грешили в своей жизни и всегда - на один манер. Между нами, к чему столько женщин?

Орнифль (тихо). Ничто другое меня не развлекало.

Отец Дюбатон. Значит, вы ни одну из них не любили?

Орнифль (с улыбкой). Любил. Кстати, собственную жену. Но...

Отец Дюбатон. Но что же?

Орнифль (ласково). Вам это не понять, отец мой...

Отец Дюбатон. Конечно, я не очень-то разбираюсь в таких делах. Но во время каникул я езжу к брату, который живет на берегу Роны, и мы всегда обедаем с ним в скромной рыбачьей таверне, где подают отличное вино. Из года в год я заказываю одно и то же вино. Если уж что-то пришлось тебе по душе, ты тянешься к этому снова и снова. Понравилось тебе красное вино - остаешься ему верен. Во всяком случае, какое-то время.

Орнифль (улыбнувшись, после небольшой паузы, дружелюбно). Ваше сравнение не очень удачно, отец мой. С годами вино становится все ароматнее и ароматнее, а любовь начинает горчить.

Отец Дюбатон. Значит, вас забавляло только одно - дегустация? (Шутливо.) Можете считать меня пьяницей, но вот что я вам скажу: вы не настоящий любитель вина.

Орнифль (с улыбкой, но серьезно). Может быть, и так. Я как-то об этом не подумал.

Отец Дюбатон (с юмором.). Материалисты и в самом деле ничего не смыслят в наслаждениях...

Входит Ненетта.

Ненетта. Мсье, доктора пришли!

Отец Дюбатон. Я передаю вас в другие заботливые руки. Со служителями бога в наши дни можно шутить, но со слугами Эскулапа шутки плохи... Не провожайте меня... Как всякий коммивояжер, я отлично знаю, где выход... (Уходит.)

Орнифль (стоит неподвижно в задумчивости посреди сцены. Потом, встряхнувшись, вдруг, тихо). Старый фокусник! Почти собрат. Еще немного, и он бы меня окрутил! (Задумывается еще на миг, затем зовет.) Ненетта!

Ненетта (подходит к нему). Что, мсье?