Петербург накануне революции

«Больная уверяет, что такие женщины, как она, то есть любящие женщин, встречаются вовсе не редко: оне составляют из себя как бы особый мир. Такие женщины узнают одна другую по манерам, выражению глаз, мимике и пр. Она сама научилась отличать таких женщин почти с первого же раза. Мы, говорит больная, нисколько не ревнуем, когда предмет нашей любви принадлежит мужчине: мы знаем, что эта женщина (если только, разумеется, она принадлежит к нашему кругу) не может любить своего мужа и выполняет свою роль только страдательно. Но другое дело, если любимая женщина отдалась или неравнодушна к другой женщине: тогда у нас поднимается сильная ревность и мы готовы устроить целый скандал или ссору».

Ф. И. Рыбаков. «О превратных половых ощущениях» (1898)

Интересно, что это единственная история болезни, в которой упомянут особый лесбийский мир. В литературных салонах лесбийский дискурс представлял собой скорее экзотический спектакль для мужчин: лесбиянки ассоциировались с декадентством, искусственным замкнутым миром, лишенным социальных корней. Здесь речь шла скорее о сексуальной амбивалентности.

Источник:

Хили Д.

Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства. М., 2008

III Лекция Льва Лурье Интеллигенция Серебряного века

Студенты, члены революционной ячейки. Петербург. 1908 год

Почти все дети школьного возраста в Петербурге были грамотными, и это совершенно невероятный результат для России того времени. Главным типом среднего учебного заведения была классическая гимназия, где уже не изучали греческий язык, но было довольно много латыни, два новых языка и очень серьезная математика. Учиться было трудно, многие оставались на второй год, некоторые не выдерживали нагрузки и, провалив в очередной раз переводной экзамен, кончали с собой. Эту очень жесткую систему образования импортировали в XIX столетии из Германии, и она давала результат – человек, окончивший классическую гимназию даже на все тройки, умел работать.

Он мог поступить в любой университет Российской империи без экзаменов – достаточно было представить аттестат зрелости и свидетельство о благонадежности. В технические вузы, наоборот, надо было сдавать экзамены. Самыми модными были институт инженеров путей сообщения, электротехнический институт и горный. Как и сейчас, дети стремились туда, где сразу будут платить большие деньги – даже молодые железнодорожники или электротехники получали очень приличное жалованье. Блок не случайно назвал Россию того времени «Новой Америкой». Промышленность росла очень быстро, страна остро нуждалась в квалифицированных инженерах.

Занятия в университетах в основном состояли из лекционных курсов, семинаров почти не было, как и связи между профессором и студентами. Студенты, или, как сказал кто-то из веховцев[19], интеллектуальное казачество, были предоставлены сами себе, к тому же были оторваны от родителей, жили поодиночке или, реже, с приятелями в съемных комнатах.

Как известно, в молодости очень важна так называемая контркультура, которая противостоит культуре господствующей, прежде всего культуре отцов с большой буквы – Отцов государства, Отцов общества. Студенты считали, что отвечают за родителей, да и за народ в целом, и должны протестовать первыми. В Петербурге часто происходили студенческие волнения. Студентов выгоняли, ссылали, причем без суда – достаточно было решения двух министров (внутренних дел и юстиции), чтобы отправить человека в ссылку на 10 лет в Восточную Сибирь. Но даже такая жесткость системы не мешала студентам протестовать каждый год.

Инженеры, врачи и представители свободных профессий были, как правило, настроены антиправительственно. Раскол между обществом и государством произошел еще в 1840-е годы, когда появились Бакунин, Белинский, Тургенев, Некрасов, а позже Чернышевский.