Петербургские арабески

Маскарад пришел к нам в XVIII веке из Европы. В молодой столице среди ее молодого (и не очень молодого) населения эти веселые собрания с переодеваниями, танцами, забавными интригами и приключениями собирали большое количество желающих хоть ненадолго побыть таким, каким представляешь себя в тайных мечтах. «Диана в обществе могла оказаться Венерой в маскараде».

В галантном XVIII веке самые дерзкие мечты могли стать реальностью. Попасть «в случай», «в счастье» — не раз это начиналось с маскарадных встреч, интриг. Как сказал позже Лермонтов:

Под маской все чины равны.
У маски ни души, ни званья нет, есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело.

Отправляясь на маскарад, надевали одежду, характерную для задуманного образа (а не такую, по которой можно было догадаться о твоем социальном положении, звании). Маской закрывалась верхняя часть лица, и оставался открытым рот — для улыбок, гримасок, дарения поцелуев и остроумных бесед.

Приехавший на маскарад становился просто «маской» — обращавшейся на «ты» и принимавшей такое обращение. «Маска, я тебя знаю», — с этой фразы часто начинались приключения, имевшие разную продолжительность и последствия. Не здесь ли рождалась артистичность наших бабушек и дедушек, затем передававшаяся и становившаяся частью национального характера и даже облика (что замечали навещавшие время от времени Петербург иностранцы)?

Особенно процветали маскарады в эпоху правления женщин. Любившая костюмированные балы императрица Елизавета Петровна устраивала их в большом зале деревянного Зимнего дворца, построенного ею между Мойкой и Малой Морской улицей.

Костюмированный бал. Литография И. и Н. Вдовичевых

Ввести маскарадную стихию в организованное русло и получить от нее пользу для казны пыталась Дирекция императорских театров. К Рождеству и Новому году снимались для маскарадов лучшие залы столицы. Дирекция заботилась об украшении зала, хорошем оркестре и прочих удобствах. Вход на такое маскарадное собрание стоил 1 рубль. Желающие могли воспользоваться коллекцией маскарадных костюмов дирекции — за плату, разумеется.

Особенно известны и многолюдны были маскарады в Большом театре. В его фойе была устроена необычная стеклянная беседка. Гирлянды из разноцветных стекляшек, подсвеченные фонарями, как в калейдоскопе, создавали разные меняющиеся узоры — загадочные маяки в преддверии наступающего года.

Популярны были маскарады и в других местах. Вспомним у Лермонтова: «Ведь нынче праздники и, верно, маскерад у Энгельгардта…» Маскарадные страсти, описанные поэтом, который и сам попадал в маскарадные приключения, оказались нешуточными… Может быть, это только вымысел? Но вот, существуют воспоминания о великосветской дуэли на шпагах в одной из отдаленных маскарадных комнат дома Чичерина-Косиковского. Слава богу, обошлось без жертв…

В эпоху 1860-х годов, когда властителями дум стали публицисты, провозгласившие приоритет продукции сапожника перед сочинениями A.C. Пушкина, романтический ореол маскарадов померк. Но затем он снова возгорался, привлекал к себе и очаровывал. Это было на рубеже XIX и XX веков, в предвоенные годы и во время, обозначенное появлением фильма «Карнавальная ночь».

Наши бабушки и дедушки любили повеселиться и, что самое главное, умели быть активными участниками веселий и сами играли придуманную для себя роль.

При свете елочных огней

Юбилейные торжества отличаются от происходящих в обычное, не юбилейное время. Это относится и к встрече Нового года. Нам еще памятны новогодние празднества, которыми открывался юбилейный для нашего города 2003 год. Зрелища, связанные с близким трехсотлетием Петербурга, были многочисленны и разнообразны. Для интереса и сравнения вспомним о праздновании другого Нового года, при встрече которого кроме традиционных звучали поздравления по случаю приближающегося 200-летия со дня основания Петербурга…

Перенесемся на сто с небольшим лет назад. Когда городом управлял не губернатор и даже не мэр, а городской голова, стоявший во главе и городской думы (представительного собрания), и городской управы (исполнительных органов). В новогоднюю ночь 1903 года верховным распорядителем был П.И. Лелянов. Его превосходительство Павел Иванович мог в ту ночь похвалиться тем, что он дал городу к его двухсотлетию. Во-первых, это была городская железная дорога (конка). Во-вторых, телефон. В-третьих, он соединил Пески (Суворовский проспект) с Невским проспектом. И, наконец, закончил строительство Троицкого моста. Правда, по нему еще нельзя было ездить, так как не была завершена дамба на Петербургской стороне, но отрапортовать о постройке моста уже было можно.