Петербургские арабески

Так Петр Иванович Шувалов получил возможность наслаждаться при своем жилище «всеми мирными благами», забывая здесь на время «тщеславия о гибельных мечтах».

Екатерина II, прослышав о шедевре, созданном садовником Гофмейстером, пожелала иметь нечто подобное рядом со своими покоями в Зимнем дворце. Гофмейстер исполнил высочайшее желание. На крыше примыкающего к покоям царицы здания он устроил романтический сад — знаменитый висячий сад Эрмитажа.

Ныне им можно любоваться только через окна соседних выставочных помещений. А вот в общедоступном Солдатском саду по-прежнему совершаются самые разнообразные «тусовки» и свободно бегает Анечка.

По проекту и чертежам, нарисованным собственной рукой Ее Величества

Судьба самого петербургского дома

К началу 1760-х годов Петербург застраивался в основном усадьбами, включавшими в себя небольшие (кроме дворцов вельмож) деревянные или каменные дома на обширных участках. Населенные кварталы перемежались пустошами, болотами, ручьями, рощами. Город рос за счет быстрого расширения своей территории и при этом начал терять задуманный Петром I облик «регулярной» столицы.

В первые же годы своего правления Екатерина II издала ряд указов, регламентировавших градостроительное развитие. Была учреждена «Комиссия о застройке городов С.-Петербурга и Москвы». Новые установления определили границы города (на востоке и юге — по Фонтанке), внутри которых он должен был расти за счет высоты и увеличения размеров строений — каменных, стоящих стена к стене, «вперевязь». Деревянные и ветхие здания разбирались. Крупные, но малозастроенные участки отбирались у владельцев и после деления их на мелкие отдавались желающим. Новый хозяин должен был начать строительство не позже чем через два года и закончить его самое большее через пять лет. Особые требования предъявлялись к устройству фасадов зданий — чертежи на них выдавались централизованно. Прослеживалось и стремление создавать архитектурные ансамбли. Все это делалось для того, чтобы С.-Петербург «был по примеру других европейских городов».

Вот как о том свидетельствует современник: «В 1766 году, согласно объявленному плану города, на до сих пор пустовавшем Адмиралтейском лугу были заложены первые дома и осенью уже частично подведены под крышу. Желающим были указаны как места для постройки, так и предписаны фасады домов (якобы заказанные в Париже. — A.A.)… Бывший канцлер Бестужев был настолько этим выведен из себя, что хотя он наряду со своим дворцом на Большой Неве имел участок для застройки возле входа в Летний сад и уже приказал подвезти некоторый запас строительных материалов… возвратил участок и велел сказать полиции в ответ, что до сих пор он строил много и всегда достойно, но не привык позволять французам предписывать ему, как он должен строить за свои деньги».

Как и прочие деревянные строения на Адмиралтейской стороне, подлежал разборке и Зимний дворец на углу Невского и Мойки. На обмерном чертеже, датированном 15 февраля 1767 года, мы видим указания о перевозке его деревянных помещений на другое место. Тронную залу было приказано использовать «для делания г. Фальконету для монументу Большой мастерской».

После разборки деревянного Зимнего дворца вся территория, на которой он находился, перешла в ведение «Конторы от строений ее величества домов и садов». Большая Морская улица вновь была продолжена до «Невской першпективы». К западу от нее сохранилось Г-образное в плане каменное здание бывшей кухни, перестроенное для проживания семьи Э.М. Фальконе, и остатки деревянного тронного зала, приспособленного для мастерской скульптора, работавшего в то время над памятником Петру I.

На половине участка, примыкавшей к Мойке, ближе к Кирпичному переулку, еще некоторое время находилось каменное здание бывшего театра, позже приспособленное под конюшни. На самом углу Мойки и Невского возник пустырь с возвышавшимися над землей остатками каменных фундаментов.

В 1768 году он был отдан генерал-полицмейстеру сенатору и кавалеру Николаю Ивановичу Чичерину.

Известный историк Петербурга П.Н. Столпянский установил время и ход строительства дома Н.И. Чичерина по объявлениям в «Санкт-Петербургских ведомостях». Поначалу с 7 июля 1768 года вызывались желающие для рытья рвов, устройства лежней и кладки фундаментов. В мае следующего сообщалось о потребности найти «каменщиков до 150 человек». Весной 1770 года нужно было сделать в доме полы и лестницы и поставить под крышу стропила, а затем провести и штукатурные работы. Наконец, объявлением от 25 декабря 1771 года уже разыскивались желающие нанять несколько покоев «у его превосходительства г-на генерал-полицмейстера в новом доме, что на Невской перспективе…».