Петербургские арабески

Стеклянный зал ресторана «Медведь» представил собой великолепный образец так называемой железной архитектуры, давшей годом позже в Париже и другой шедевр — башню инженера Эйфеля. Зал архитектора Красовского ярко представил свое время. Стеклянный, светлый свод над головой, тонкие кружева переплетов и колонн — все это делало зал непохожим ни на какой другой в столице, создавало неизгладимое впечатление.

Обеденный зал ресторана «Медведь».

Вестибюль же бывшей гостиницы стал теперь банкетным залом при первоклассном столичном ресторане «Медведь». В дальнейшем этот трактир тоже ожидали метаморфозы. Но это уже другая история.

При блеске искусственного дня

Парадная лестница — это визитная карточка хозяев дома. Она представляет их обществу. Соответствующим образом оформленная, она сообщает о богатстве и достоинстве хозяев. В старых особняках, сохранившихся до наших дней, парадные лестницы продолжают рассказывать о бывших первых владельцах.

Богатые лепные украшения основательно переделанной главной лестницы театра имени Ленсовета — это тоже из другой, ушедшей жизни. В ней были свои страсти и трагедии, а театральной площадкой был весь дом. Одним из главных героев этой жизнью написанной пьесы был князь В.П. Голицын, в великосветских кругах столицы известный также как «Васенька» и «Рябчик».

Князь Василий Петрович обладал артистической натурой, хорошо пел. Еще будучи лейб-гусаром, в молодости он участвовал в серенаде, которой в августе 1827 года «молодые люди высшего круга» потешили светское общество, любившее проводить лето на берегах Черной речки. Два украшенных фонарями катера появились тогда на Черной речке. На одном сидели самодеятельные артисты, которыми управлял их товарищ — М.И. Глинка, а на другом — трубачи-кавалергарды. После каждой исполненной песни раздавались величественные звуки труб. Все это запомнилось…

Отличился князь и в любительском спектакле («Дон Жуан» Моцарта) в честь графа В.П. Кочубея (председателя Государственного совета). Здесь он выступил в роли Дон Жуана, которого играл в кавалергардском мундире. Донну Анну изобразил М.И. Глинка, одетый в белое кисейное платье и рыжий парик. Пел ныне прославленный композитор контральто, очень хорошо.

«Васенькой» Василия Петровича, наверное, прозвали за его доброту и непосредственность. А «Рябчиком» он стал, по-видимому, потому, что во время картежных застолий бывал порой основательно пощипан.

Ф.Ф. Вигель, автор известных «Записок», отмечал в князьях Голициных неимоверную жадность к наслаждениям и склонность к мотовству: «Особенное свойство этого рода… есть страсть не столько к женщинам, как к женитьбе. Какое-то матримониальное бешенство, которое, впрочем, чрезвычайно для них бывает полезно: женитьба всегда восстанавливает разрушенное их состояние… И хотя бы брачными союзами приобретаемые имения сохранялись в роде! Но нет, они также истребляются для поддержания великого имени великой роскошью».

Мы не знаем, чем руководствовался В.П. Голицын, когда в 1831 году женился на С.А. Корсаковой. Сердечными ли влечениями, материальными ли соображениями? Скорее всего, тем и другим одновременно. Очаровательная 23-летняя Софья Алексеевна была наследницей одного из самых крупных состояний в России: она была правнучкой Т.В. Надаржинского — известного духовника Петра I, которому царь дарил богатые имения в Харьковской губернии. Ф.И. Иордан (профессор гравирования и ректор Академии художеств) писал: «Она принесла мужу богатое состояние, а он, кроме княжеского титула, ничего не принес ей».

В Петербурге С.А. Корсаковой совместно с ее матерью, генеральшей Александрой Тимофеевной Корсаковой (урожденной Надаржинской), принадлежал старый жилой дом по Литейному проспекту (нынешний его адрес — Владимирский проспект, 12). Софья Алексеевна начала обновлять этот дом еще в конце 1820-х годов. С 1831 года, после того как она стала княгиней Голицыной, здесь начали возводить фактически новое здание. Архитектор Андрей Алексеевич Михайлов поставил на месте старого скромного строения грандиозный трехэтажный особняк, украшенный поднятой над землей колоннадой, а сверху увенчанный овальными геральдическими щитами под одной общей сенью. На щитах были изображены гербы Корсаковых и Голицыных (просуществовали до 1930 года).

Еще более красив был дом внутри. Анфилада роскошно убранных зал, обращенных окнами к проспекту, тянулась по бельэтажу. Пунцовая, Синяя, Дубовая залы… Двухсветная столовая с зеркальными стенами и богатым лепным потолком. Такой же поражающий воображение потолок был и над обширным, высоким Бальным залом. Здесь была устроена сцена, на которой давались домашние спектакли и выступали приезжие знаменитости. Между Столовой и Бальным (Театральным) залом находился большой Зимний сад с экзотическими растениями. Он был отделан в виде грота, украшен колоннами и фонтаном, возле которого стояла мраморная статуя Наяды.