Петербургские арабески

Юрий Францевич мог бы стать расчетливым и хорошим хозяином для трактира, сохраняющего имя его деда. Но он женился на девице из богатого семейства — Аполлинарии Татищевой, за которой взял большое и хорошо устроенное имение на реке Плюссе. После чего продал дом на реке Мойке, а вырученные деньги употребил на усовершенствование своих лужских имений, тем самым избавив себя от гостиничных забот. Большой и роскошный парк на берегу реки Плюссы напоминает об этом времени.

Младший сын, Александр, был определен в Школу гвардейских подпрапорщиков. Здесь он учился вместе с М.Ю. Лермонтовым, а потом и служил с ним в одном полку. В 1841 году он был в Пятигорске и на похоронах поэта представлял лейб-гвардии Гусарский полк.

В старой части Волковского лютеранского кладбища, у Волковской дорожки, среди полуразрушенных памятников возвышается массивное высокое надгробие из серого сердобольского гранита. На стеле с полукруглым завершением высечено имя: ELISABETH VON TIRAN… Другие памятники семейства Демутов-Тиран, бывшие на этом месте, не сохранились. Так же как и памятник над местом захоронения выходца из далекого Страсбурга — Филиппа Якоба Демута — с его мраморным портретом-барельефом.

Хрустальный дворец академика

Удачные предприятия долго сохраняют имя своего основателя. Меняются хозяева заведения, но его первое счастливое наименование оберегается новыми владельцами как капитал, не подлежащий девальвации. Так было и с гостиницей, основанной в XVIII веке Филиппом Якобом Демутом. И после того как внук последнего продал фамильный «Демутов трактир» на Мойке в чужие руки, он по-прежнему продолжал называться по имени своего первого хозяина.

Однако в 40-50-х годах XIX века «Отель Демут» постепенно теряет репутацию лучшей гостиницы Петербурга. В столице появились новые гостиницы, составившие серьезную конкуренцию старому трактиру, ставшему уже исторической реликвией. В своих «Записках» Ф.Ф. Вигель писал об этом времени: «Демутов трактир принадлежит к малочисленным древностям столетнего Петербурга… он один еще не тронут с места и не перестроен». Жившая здесь в 1845 году А.Ф. Тютчева писала: «Мы занимали помещение очень безобразное, грязное и вонючее, с окнами на не менее грязный двор». А английский путешественник Кэрр жаловался на египетские муки от мух, сплошь покрывших стены гостиницы.

Новый владелец гостиничных строений и дворов, надворный советник Степан Воронин — в 1850-х годах решился на капитальное обновление своей недвижимой собственности. Представляла она собой участок, расположенный между Мойкой и Большой Конюшенной улицей. Дом этот разделял владение на две половины. С одной стороны был западный двор, обращенный к Мойке, а с другой — восточный, ориентированный к Большой Конюшенной улице. На улице и набережной стояли трехэтажные дома, поставленные еще Демутом и его дочерью. Подвигнул хозяина на дело перестройки, очевидно, управляющий гостиницей A.A. Ломач.

Для составления проектов перестройки гостиницы и наблюдения за правильным их осуществлением С. Воронин привлек известных городских архитекторов — К.К. Андерсона и A.C. Кирилова.

Перестройка началась с возведения на восточном дворе продольных четырехэтажных корпусов, ставших друг против друга и составивших новое, представительное обрамление двора. Дом на Большой Конюшенной улице был надстроен и приобрел фасад, выдержанный в духе уже уходящего николаевского классицизма. Надворный советник Воронин успел полюбоваться торжественным шестиколонным порталом в центре нового здания. Но в силу естественных печальных обстоятельств дальнейшими делами обновления участка пришлось заняться уже его сыну — статскому советнику A.C. Воронину.

Александр Степанович забраковал проект надстройки (до пяти этажей) и перестройки здания на берегу Мойки, исполненный архитектором Андерсоном, и поручил сделать новый проект A.A. Парланду (впоследствии прославившемуся постройкой храма на месте убийства Александра II). Молодой архитектор представил главный фасад здания в модной манере, с украшениями, заимствованными из разных исторических эпох. Увенчал он его аттиком с надписью: «Г-ца ДЕМУТ — HOTEL DEMOUTH». Однако для реализации проекта у статского советника уже не хватило средств. В 1875 году он продал свою недвижимую собственность управляющему гостиницей A.A. Ломачу.

Август Августович был полон решимости продолжить гостиничное дело, столь благополучно начатое Ф.Я. Демутом в прошлом веке, и сделать все, чтобы старый отель был не менее привлекателен, чем новые «постоялые дворы» с заманчивыми названиями — «Англия», «Бель-Вю», «Большая Северная», «Гранд-Отель», «Европейская», «Париж», «Франция», «Россия», «Виктория», «Дагмара». A.A. Ломач вновь обратился к услугам архитектора Андерсона.

На этот раз внимание преобразователей было обращено на центр участка, занимаемый поперечным двухэтажным домом с ресторацией.