Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Действительно, фигурки-аллегории были чудо как хороши! «Белый медведь из лунного камня, редкого по красоте, сидел на льдине из селенита, как бы защищая трёхцветное знамя из ляпис-лазури, красной яшмы и мрамора, а аметистовые волны плескались у края льдов. Две свиньи с человеческими лицами из розового орлеца на подставке из бархатно-зелёного оникса – император Австро-Венгрии Франц Иосиф и султан турецкий Абдул Гамид – везли телегу с вороном из чёрного шерла, в немецкой каске с острой пикой. У ворона были знаменитые усы Вильгельма Второго – торчком вверх».[824]

А рядом виднелись и другие скульптурные миниатюры, по-иному но также карикатурно осмеивающие правителей стран, вошедших в коалицию врагов Антанты: Франц-Иосиф на сей раз представлен «старой, с отвисшим дряблым телом обезьяной», сидящей возле разбитого корыта, исполненного из литографского камня, и помещённой на постамент из прекрасно отшлифованной яшмы, чей природный рисунок заставлял вспомнить о «лоскутной монархии». Голова незадачливого правителя, одетого в костюм, вырезанный (чтобы лишний раз напомнить о красном и белом цветах герба австро-венгерского государства) из пурпурина и молочного кварца, выполнена из яшмы и увенчана шапочкой из магнезита.[825]

Ещё более не повезло повелителю Блистательной Порты: Денисов-Уральский изобразил Абдул-Гамида II в виде увенчанной красной феской мерзкой жабы, хотя и подавившейся тяжёлым снарядом, но крепко, несмотря на кандалы, вцепившейся в кусок лазурита: пусть сепаратный мир пока ускользал от Турции, зато проливы Босфор и Дарданеллы стоили торга.[826] Раздулся от самомнения глупый индюк – Румыния,[827] а японскому соколу оставалось лишь тихо сидеть на скале.[828]

Страны Антанты – совсем другие образы. «Британский лев золотисто-жёлтого кошачьего глаза; стройная фигурка девушки – Франции, исполненная из удивительно подобранных оттенков амазонита и яшмы; государственный русский орёл из горного хрусталя, отделанный золотом, с крупными изумрудами вместо глаз…»[829] Да и другие союзники были не менее красивы и хороши: «Бельгию можно узнать по припавшему на передние лапы льву на морионовой подставке,[830] Италию – по тревожно прислушивающейся волчице из ортоклаза Берёзовского месторождения».[831]

Сама же Россия, как, весьма любопытно расшифровывая символику богатств её недр, писал один из журналистов в 1916 году, «представлена в виде большого камня благородного нефрита как исключительного из горных пород по своей твёрдости и сплочённости структуры. Нефрит положен основанием группе драгоценнейших металлов и самоцветных камней в натуральных формах (кристаллах). Эти ещё не обработанные камни с природными матовыми плоскостями, но щедро наделённые своим внутренним содержанием, как бы олицетворяют человеческие качества, присущие скромному, одарённому от природы русскому народу. Платина, осмий, иридий скромны по виду, но их удельный вес поразителен. Эти металлы – исключительный дар России, она одна богата ими. На этом хаотическом сплетении драгоценных металлов и самоцветов покоится упругий шар из чистого горного хрусталя – символ вечности и очищения от позорных инстинктов… Пальмовая ветвь склонилась как бы в ожидании, когда человеческая рука возьмёт её вместо ружей и штыков в знак вечного мира. Могучий двуглавый орёл – весь одно боевое движение – оберегает свою державу, и тут же пышно сияет изумрудный крест на самородном золотом основании.

На нефритовой плоскости древнерусский серебряный герб, украшенный русскими самоцветными камнями – изумрудами, сапфирами, рубинами, александритами, демантоидами, хризолитами и бериллами. В правой лапе орёл держит кусок самородного золота, в левой – кусок самородной платины».[832]

Можно спорить об этих скульптурных миниатюрах из разноцветных камней, а особенно о карикатурном зоопарке, фигурки которого в наше время вполне могут отнести к китчу. Но, как и в случае со многими работами Фаберже, не стоит забывать, что у каждого времени свои песни, и не следует безоговорочно мерить прошлое на свой современный аршин. Хотя и тогда, в начале XX века, некоторые считали выставку Денисова-Уральского проявлением «квасного патриотизма», а истинные ценители камня говорили: «Не стоило такие камни и такое умение на пустяки тратить!», однако большинство приветствовало работы художника, считая их «настоящими художественными вещами».[833] Кстати, восковые модели этих фигурок, затем переводимых в камень, лепил не кто иной, как Георгий Иванович Малышев, преподаватель скульптурного отделения столичной Академии художеств, модельер Петербургского Монетного двора и… «сильнейший анималист фирмы Фаберже».[834] Правда, в работах камнерезов Денисова-Уральского применён ещё более изощрённый подбор редкостных образцов всевозможных и самых разнообразных каменьев, поскольку знания «певца Урала» не только не уступали, но, пожалуй, были повыше их объёма у доктора геолого-минералогических наук.[835]