Петербургские крокодилы

— Не много… — капитан прикусил ус. — Следовательно, — начал он, — докторально — вам надо будет брать параллельно, с обучением технике, приватные уроки по общим предметам… Так ли сударыня? — обратился он уже к Варваре Григорьевне.

— Как хотите, что хотите, то и делайте.

— Но ведь это потребует дополнительных расходов.

— Мы решились на все жертвы… — произнесла она, как-то глухо… — говорите… Бога ради, говорите, что нужно, я ни перед чем не состою… себя заложу… только выучите

— Выучим!.. — отрезал капитан… — только стоить это будет дорого… даром наука не дается, да и время упущено.

— Упущено… сама знаю, упущено… — прошептала вдова.

— Ну, а позвольте поинтересоваться, сударыня, сколько вы примерно ассигновали употребить на это дело.

— Я, право, не знаю, ваше дело назначить.

— Назначить… гм!.. назначить… Но для этого нужно сначала подробно условиться… И так, вы желаете, чтобы ваш сын под моим руководством изучил электротехнику?.. Так-с?..

Вдова кивнула головой в знак согласия…

— И гальванопластику?

— Конечно.

— И металлографию? И бронзирование? И никелирование, и серебрение, и золочение, и фотометаллографию? И фоторельефографию? И цинкографию… И вообще все науки, необходимые ученому технику.

При каждом новом названии вдова наклоняла голову и говорила «так, так», а капитан писал карандашом новую строчку и ставил против не фантастическую цифру.

— Итого десять предметов! — торжественно закончил он и подвел итог…

— По пятидесяти рублей за предмет, надеюсь будет не убыточно ни вам ни мне… По этой цене я могу иметь сколько угодно учеников… и только снисходя к вашему положению…

— Извольте… я согласна… — вдруг с твердой решимостью произнесла Варвара Григорьевна…

— Позвольте, сударыня, еще не все, а уроки по общим предметам?.. — Заговорил Цукато, заметив из слов вдовы, что он запросил слишком мало.

— А сколько составит?..

— Гм?!.. По четыре часа в неделю… полтора рубля в час — 6 рублей… в месяц… 24 рубля… да, так именно, — вычисляя и соображая, — говорил Иван Иванович, — в 6 месяцев ровно 150 рублей… Согласитесь сами, что с четырьмя правилами арифметики нельзя приступать к электротехнике, или фото-электро-механике.

Капитан знал, с кем говорит, и врал не стесняясь.

— Что же, куда ни шло!.. Как ты думаешь, Андрюша? — обратилась Варвара Григорьевна к сыну, — который стоял поодаль, и, словно пораженный каким-либо сверхъестественным видением, не сводил глаз от двери во внутренние апартаменты, плотно завешенные спущенными драпировками.

Дело в том, что в ту минуту, когда вдова и капитан были заняты серьезным деловым разговором, драпировка чуть распахнулась, и на пороге показалась женщина такой дивной, ослепительной красоты, что молодой человек, всю юность пробывший в глуши провинции, был просто поражен и уничтожен… Чудное видение исчезло так же тихо и беззвучно, как и появилось, а молодой человек все еще находился под её чарующим впечатлением.

— Что же, Андрюша, решаться, что ли? — повторила вопрос Варвара Григорьевна.

Молодой человек вздрогнул.

— Ваша воля, матушка… Я согласен!..

— Вот и прекрасно… Значит, по рукам? — весело проговорил капитан.

— Видно, так Богу угодно, что же, я согласна; я могу еще перебиться год — полтора… А там, авось, и он кормить меня будет… не правда ли?!

— О, конечно, конечно… за местами задержки не будет, — успокаивал ее Иван Иванович… — И так, по рукам?..

— По рукам… — вдова протянула руку и Иван Иванович крепко ее потряс.

— Посмотрите, какого мы из него за год техника сделаем.

— В год?.. вы говорили — полгода?..

— О, да, да, конечно, все зависит от способностей и прилежания, — поправился капитан.

— Слышишь, Андрюша, учись, старайся…

Молодой человек ничего не отвечал, он украдкой поглядывал на дверь, за которой скрылось чудное видение.

Варвара Григорьевна встала, чтобы проститься, но капитан удержал ее.

— Извините, многоуважаемая Варвара Григорьевна, так кажется, — начал он, — вот, видите… вакансий у меня теперь всего одна, а желающих учиться много… Так, я… извините, хотя и вполне доверяю вам, но все-таки следовало бы… получить задаточек… впрочем, я напишу расписочку, — дополнил он еще слаще.

Варвара Григорьевна инстинктивно опустила руку к карману, в котором были зашиты деньги… что-то кольнуло под сердцем.

— Сколько? — тихо спросила она.

— Обыкновенно, дают половину, — отчеканил Цукато, — но с вас, извольте, я возьму двести рублей, остальные: половину после начала занятий, а другую через три месяца. Впрочем, я не принуждаю, как угодно, мне учеников не искать стать, — ухмыльнулся он, видя, что вдова колеблется…

— Есть ли у вас ножичек или ножницы… знаете, в дороге спокойнее, когда карман зашит, — говорила Варвара Григорьевна, решившаяся идти до конца.

Цукато подал просимое, и через минуту две радужные бумажки лежали пред ним на письменном столе… Он взглянул на них искоса, и потом, словно не обращая на них никакого внимания, оставил их лежать на том же месте, написал расписку и пошел проводить посетителей.