Петербургские поляки в городском фольклоре. Мистические тайны, предсказания, легенды, предания и исторические анекдоты

По свидетельству современников, Башуцкий являл собою удобную мишень, всегда готовую для развлечения великосветской знати. Особенно любили посмеяться над ним в присутствии государя. Да и сам император, как об этом свидетельствуют исторические анекдоты, редко лишал себя удовольствия пошутить над комендантом. Правда, трудно было предугадать, чем эта шутка могла закончиться. Башуцкий был на редкость простодушен и наивен. «Господин комендант! – сказал однажды Александр I в сердцах Башуцкому, – какой это у вас порядок! Можно ли себе представить! Где монумент Петру Великому?» – «На Сенатской площади». – «Был да сплыл! Сегодня ночью украли. Поезжайте и разыщите!». Башуцкий бледный уехал. Возвращается веселый, довольный; чуть в двери, – кричит: «Успокойтесь, Ваше Величество. Монумент целехонек на месте стоит. А чтобы чего в самом деле не случилось, я приказал к нему поставить часового». Все захохотали. «Первое апреля, любезнейший, первое апреля», – сказал государь и отправился к разводу. На следующий год ночью Башуцкий будит государя: «Пожар!». Александр встает, одевается, выходит, спрашивая: «А где пожар?» – «Первое апреля, Ваше Величество, первое апреля». Государь посмотрел на Башуцкого с соболезнованием и сказал: «Дурак, любезнейший, и это уже не первое апреля, а сущая правда».

В другой раз подобная шутка, которую позволил себе известный петербургский острослов Александр Львович Нарышкин, едва не закончилась скандалом. Во время какого-то высокоторжественного обеда, когда весь Двор только что сел за парадный стол, а Башуцкий стоял у окна с платком в руках, чтобы подать сигнал, «когда придется виват из крепости палить», мимо него проходил Нарышкин. Заметив важную позу коменданта, Нарышкин сказал ему: «Я всегда удивляюсь точности крепостной пальбы и, как хотите, не понимаю, как это вы делаете, что пальба начинается всегда вовремя». – «О, помилуйте! – отвечал Башуцкий. – Очень просто! Я возьму да махну платком вот так!». И махнул взаправду, и поднялась пальба, к общему удивлению, еще за супом. А самое смешное то, что Башуцкий не мог понять, как это могло случиться, и собирался после стола «сделать строгий розыск и взыскать с виновного».

В арсенале петербургского городского анекдота сохранилась еще одна история, характеризующая простодушного Башуцкого. Приказано было ему развод солдатам назначить в шинелях, если мороз выше десяти градусов. Является плац-майор. «А сколько градусов сегодня?» – «Пять». – «Развод без шинелей». Но пока наступило время развода, погода подшутила. Мороз перешел роковую черту. Государь рассердился и намылил коменданту голову. Вернувшись домой, взбешенный Башуцкий зовет плац-майора. «Что вы это, милостивый государь, шутить со мной вздумали? Я не позволю себя дурачить. Так пять градусов мороза было? А?» – «Когда я докладывал вашему превосходительству, термометр показывал…» – «Термометр-то показывал, да вы-то соврали. Так чтоб этого больше не было, извольте, милостивый государь, впредь являться ко мне с термометром. Я сам смотреть буду у себя в кабинете, а то опять выйдет катавасия».

П. Я. Башуцкий

Любопытна судьба другого поляка на русской службе – князя Адама Ежи Чарторыйского (Adam Jerzy Czartoryski), рождение которого до сих пор окутано тайной. Будто бы он родился от связи жены князя Адама Казимира Чарторыйского Изабеллы с послом Екатерины II в Речи Посполитой генералом Николаем Репниным. Так это или нет, сказать трудно, но когда его как участника восстания 1794 года по распоряжению австрийского правительства арестовали, то Екатерина II согласилась отказаться от конфискации его владений, если «молодой князь Адам приедет в качестве заложника в Петербург». Чарторыйские ведут свою родословную от Константина, внука великого князя литовского Гедимина.

В России Адам Чарторыйский подружился с наследником престола Павлом Петровичем, а с воцарением Александра I вошел в число ближайших сотрудников императора.

А. Е. Чарторыйский

В этом качестве долгое время он выполнял роль посредника между польской нацией и русским правительством, но затем изменил свое отношение к России, отошел от государственных дел, эмигрировал и возглавил польское освободительное движение. С началом польского восстания 1831 года его избрали председателем национального правительства Польши. Поляки не раз прочили ему королевское будущее. Но с подавлением польского восстания Адам Чарторыйский вновь эмигрировал, теперь уже во Францию, где и скончался в июле 1861 года, до конца жизни свято веря в восстановление государственной самостоятельности Польши.

По дворцовым легендам, Чарторыйский был любовником супруги Александра I Елизаветы Алексеевны, от их связи родилась дочь Мария, умершая в младенчестве.