Петербургские поляки в городском фольклоре. Мистические тайны, предсказания, легенды, предания и исторические анекдоты

Сама идея Третьего Рима восходит к древней легенде о неком православном пророчестве, согласно которому в истории Константинополя главную роль сыграют три великих властителя. Как известно, первым императором Восточной Римской империи был Константин I Великий, который в 330 году перенес столицу Римской империи в древний, основанный еще греками, город Византий, переименованный первоначально в Новый (т. е. второй) Рим, а затем в Константинополь; последним – Константин, погибший при штурме Константинополя турками в 1453 году. Затем, утверждает пророчество, появится Константин, который восстановит православную Византийскую державу и станет ее первым новым императором.

В новом качестве идея Третьего Рима возродилась при Екатерине II, когда она заявила о так называемом «Греческом проекте», который предполагал уничтожение Османской империи и раздел ее между Россией, Священной Римской империей и Венецианской республикой. Понятно, что Константинополь предназначался России. В рамках пропаганды этого пресловутого проекта и внедрения его в сознание Европы Екатерина в 1782 году поручает архитектору Ч. Камерону построить в пригороде Царского Села – Софии – церковь, представляющую собой миниатюрную копию константинопольского собора Св. Софии, но с православным крестом над куполом вместо мусульманского полумесяца. Вслед за этим второго своего внука во исполнение древнего пророчества Екатерина назвала Константином. Первый внук – Александр, названный одновременно в честь двух великих полководцев – греческого Александра Македонского и русского Александра Невского, – был предназначен для российского престола.

Ни в XVIII, ни в XIX веках идея Третьего Рима не реализована, и тем не менее она благополучно дожила до XX столетия. В 1915 году в ходе Первой мировой войны России удалось получить согласие союзников поддержать многовековые притязания Российской империи на Константинополь, переименованный турками в Стамбул, и стратегические проливы Босфор и Дарданеллы. Командующему Черноморским флотом были даны соответствующие указания. Однако начавшаяся в России Октябрьская революция и последующее заключение большевистским правительством новой России мира с Германией окончательно свели реализацию пресловутого «Греческого проекта» Екатерины II на нет.

Не бывает огня без дыма,
Как и дыма нет без огня.
Называют нас Третьим Римом,
Называют, видать, не зря.
Нам античная мера впору,
Не на вырост она, а в рост.
Для естественного отбора
Лучше вместе идти, чем врозь.
Не случайно и не внезапно
Мы среди европейских стран.
Делит нас на Восток и Запад
Петербургский меридиан.
Что ж, до Греции и до Рима
Никакого секрета нет.
Отличают нас только зимы
Да, пожалуй, разница лет.
В остальном мы родня по крови
От веселья и до тоски.
Наша стать одного покроя,
И характером мы близки.
И один неделимый воздух
Закипает у нас в груди.
Ну а возраст – всего лишь возраст.
Он у нас еще впереди.

* * *

Впрочем, в человеческих отношениях между русскими и поляками не обходилось и без связей, основанных на подлинных чувствах любви и даже известной жертвенности. Так, наместник Александра I в Польше, брат царя великий князь Константин Павлович, тот, который во имя реализации политических амбиций своей бабки императрицы Екатерины II был назван Константином, ради брака с польской графиней Жанеттой Грудзинской отказался от претензий на русский престол. Что, кстати, стало прямой причиной драматического периода междуцарствия в декабре 1825 года и непосредственным поводом к выступлению декабристов на Сенатской площади в Петербурге.

Известно, что, по планам руководителей восстания, предполагалось вывести солдат на Сенатскую площадь и принудить Сенат объявить о созыве Учредительного собрания для принятия Конституции. Формально это должно было быть облечено в требование присяги не Николаю Павловичу, а его старшему брату Константину, который в обществе слыл либералом. Согласно широко распространенной легенде, гвардейские солдаты, стоя на Сенатской площади, и в самом деле весело скандировали: «Конституция», правда, наивно полагая при этом, что произносят имя жены Константина. Тем самым выражалось явное предпочтение Константину Павловичу перед его братом Николаем. Других требований у простых солдат и не было.