Петербургские тени

ЗТ: Ну как же. Когда Настя должна была родиться, я Анне Андреевне сказала, что хочу назвать дочку в ее честь. Ахматова замахала руками: «Боже сохрани!». Не желая ей перечить, я назвала дочку Анастасией. Это имя начинается с ахматовской буквы «а».

После рождения Насти Анна Андреевна пришла с подарками. Принесла иконку с изображением святой Анны. И серебряную ложечку. Тоже со значением… На ней изображено перечеркнутое «а». С тех пор Настя эту ложечку очень бережет и никому не позволяет ею пользоваться.

На чем мы остановились? Да… Вечером того же дня прибыл московский поезд, в котором ехали Виталий Яковлевич Виленкин, Лев Копелев и многие другие. На следующее утро появился Михалков и прочие московские именитости. На отпевании мы с Левой и Аней Каминской стояли у гроба. У Ани было много хлопот, а потому она попросила меня подержать знаменитую синюю сумочку и тросточку Анны Андревны… Лева в этот момент готов был всех простить. Даже Пуниных.

Отпевание было потрясающее. Я стояла у гроба, а потому могла все разглядеть. Невероятные лица. Словно из всех щелей вылезли последние жители уже несуществующего Петербурга. Виктор Платонович Некрасов привез из Киева свою мать. Она ходила с трудом, и он нес ее мимо гроба на руках…

Одновременно суетились всякие писательские чиновники. Они все переживали, что мы не успеваем на панихиду. Наконец решили закрывать гроб. Поверх толпы в нашу сторону поплыла крышка. Тут вся церковь едином духом сказала: «Дайте проститься». Так в Пасху все вместе говорят: «Воистину воскресе». И тогда крышка развернулась и поплыла обратно.

Я давно думала, почему Никольский собор огромный, а колокольня при нем маленькая? Когда стали проносить гроб, мне все стало ясно. Колокольня полностью уместилась в дверном проеме. Словно ее создавали по его размерам.

Представляете: небо и – вверх взмывшая колокольня. И гроб несут на руках.

Дальше в машине направляемся в Союз писателей. Дом со всех сторон облеплен народом. Когда внесли гроб, то прямо перед нашим носом захлопнули дверь. Лева, я и Надежда Яковлевна оказались на улице. Мы с Надеждой Яковлевной стали бегать, а Лева от удовольствия потирал руки и приговаривал: «Вот и хорошо, так оно должно быть…». Тут кто-то появился, и мы попали внутрь.

В это время все речи уже кончились, и Тищенко играл свой «Реквием». Разумеется, без слов.

АЛ: Бродский говорил Соломону Волкову, что вы очень помогли с местом для захоронения Анны Андреевны.

ЗТ: Существовала опасность, что Ахматову похоронят на каком-нибудь дежурном кладбище. На Южном или Парголовском. Понятно, что Волково кладбище или, тем более, Александро-Невская лавра для нее были закрыты. Хотя, будь ее воля, она предпочла бы Литераторские мостки. Сколько раз я слышала: «Мое место рядом с Блоком». Стали думать, где. Кто-то предложил Павловск. Отказ.

Больше всех волновался Иосиф. Буквально не находил места: «Что делать… что делать…». Тогда я сказала: «Знаешь, пойдем к Фомину». Игорь Иванович Фомин – заместитель главного архитектора города, впоследствии – народный архитектор СССР… Мне и многим другим коллегам Фомин говорил: «Если у вас какое-то срочное дело, то вы всегда меня застанете без четверти девять. У меня есть пятнадцать минут для любого разговора».

Мы с Иосифом в половине девятого уже сидели у его кабинета. Вскоре Фомин нас принял. Тут же включился. Сразу отмел предложенные нами варианты. Сказал, что советует Комарово. Место для могилы Анны Андреевны Фомин определил сразу. Нарисовал маленькую схему: въезд, главные ворота, дорожки… А вот тут, указал он, площадь и ее могила. Со временем это место должно было стать центром кладбища.

Я стала говорить, что Анна Андреевна Комарово недолюбливала за то, что это чужая земля. И кладбище не любила потому, что оно не финское, а эмигрантское, русское. Тогда даже в голову не могло прийти, что в Комарово могут быть литераторские мостки… Одним из первых вслед за Анной Андреевной хоронили Виктора Максимовича Жирмунского. Это его пожелание. Он говорил, что там он будет беседовать с Ахматовой.

Итог нашей беседе Фомин подвел такой: «Зоя, я беру с вас слово, что этим займетесь вы». Я сделала проект. Из-за Левы Гумилева его не осуществили. Он настаивал, чтобы на могиле стояла часовня. Лева не отличался особым вкусом. Все-таки столько лет он прожил в условиях, когда вопрос вкуса для него просто не существовал… По этому поводу мы с ним рассорились. Ушел он разгневанным. Назвал меня чуть ли не предателем.

Похоронили Анну Андреевну на главной аллее. За тем, как рыли могилу, следил Иосиф. Я его просила сделать в точности так, как сказал Фомин… Нынешний памятник принадлежит провинциальному скульптору Севе Смирнову. Это выбор Пуниных, а Лева с ним согласился. Надгробие почему-то переместилось вправо, к самой ограде кладбища. Так что Ахматова лежит не совсем там, где теперь стоит крест. Одно время на кресте сидел металлический голубь, а потом его украл… слякотный такой человек, но поклонник Анны Андреевны.

Его философия