Петербургский пленник

И вот теперь он вступил внутрь галереи Уффици, похожей на улицу, в стены которой врезаны многочисленные входы. Что ж, войдем, пожалуй… Пройдя целиком первый этаж первой «стены», Митя осознал, что он уставлен лишь копиями древнеримских скульптур, в простенках между которыми висят обычные портреты неизвестных ему властителей Флоренции. Тогда он поднялся по парадной лестнице на этаж второй, который был отдан во власть художникам. Огромные полотна с мифологическими и христианскими сюжетами он проглядывал бегло, поскольку они навевали на него (еще со времен осмотра Эрмитажа) только скуку. Более интересны были портреты, а также пейзажи и жанровые сценки. Ну и, конечно, он ожидал, что вскоре наткнется на Венер Ботичелли и Тициана…

Посетителей в галерее было немного. Перед некоторыми картинами сидели с мольбертами художники и старательно их копировали. Вдали, напротив одной картины было даже два копииста, причем одним была молодая дама. Подойдя ближе, Дмитрий Николаевич опознал «Рождение Венеры» Ботичелли, а, бросив взгляд на даму, ощутил толчок крови в сердце и дрожь в пальцах и губах: «Саша? Не может быть!». Но тут дама повернула к нему голову, вскочила на ноги с палитрой в руках и тихонько вскрикнула:

— Дмитрий Николаевич! Это Вы?

Лицо ее при этом озарилось неподдельной радостью пополам с изумлением, она вглядывалась в его лицо и все шире, шире улыбалась.

— Я, Сашенька, я, — забормотал Митя. — Какое счастье видеть Вас снова…

Спустя полчаса они сидели в небольшой траттории и быстро-быстро говорили, как будто у них очень немного времени, чтобы все сказать друг другу. Оказалось, что Александра Павловна с детства неплохо рисовала и когда по воле отца была вынуждена жить безвыездно в Москве, то отринула попытки ее сосватать и стала посещать рисовальную школу для приходящих, открытую при Московском училище живописи и ваяния. И вот учителя обнаружили в ней существенный талант: очень точно копировать чужие картины. И она стала изредка выполнять копии по просьбам этих учителей, в числе которых был, между прочим, Саврасов. Год назад в семье Тучковых случилось несчастье: умер Павел Алексеевич. Одним из следствий его смерти стало практическое прекращение финансирования семьи за счет государства — пенсия по смерти губернатора оказалась невелика. Тут уже сама Александра стала просить учителей об организации ей выгодных заказов. Так вот и случилось, что ее командировали сюда для копирования «Венеры» Ботичелли…

Митя пытался рассказать о своей американской Одиссее коротко, но Саша жарко запротестовала: ее интересовали все, все подробности его жизни. Он, конечно, ловчил и недоговаривал, но все же рассказал значительно больше того, чем намеревался.

— Как жаль, что меня рядом с Вами там не было! — заключила рдеющая румянцем Саша. — Какая жизнь, какие события! А в Москве за это время только прошла студенческая демонстрация, ввели суды присяжных, открыли женскую гимназию и Зоологический сад. Но скажите, разве Вам не хотелось остаться в Америке? Там ведь люди живут значительно свободнее?

— Там преобладают англо-саксы, славян совсем мало. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Да и повидать в России кое-кого хотелось…

— Своих артистов? Или госпожу Панаеву?

— Вас, Александра Павловна, вас… Это я отчетливо понял, когда сегодня Вас встретил. Вы верите в судьбу?

— Не знаю…

— А я верю. Такие встречи случайно не происходят. Математически выражаясь, их вероятность в многомиллионном мире близка к нулю. Но я сижу сейчас напротив Вас и постараюсь больше не упускать из виду. Пусть мы не станем мужем и женой, как мне бы хотелось, но не видеть Вас хоть раз в неделю отныне для меня немыслимо.

— Вы хотели бы, чтобы я вышла за Вас замуж? — спросила совсем пунцовая Тучкова. И произнесла: — Я согласна. Вы можете меня поцеловать…

Глава двадцать пятая, в которой

Когда влюбленные, нацеловавшись в Митином номере вволю, зашли в гостиничный ресторан на обед, то встретили там, естественно, Адлерберга, про существование которого совсем забыли.

— Что за явление девы Марии народу? — вытаращил глаза граф. — Александра Павловна собственной персоной… Вы упали в Митины руки из облаков?

— Это он появился возле меня как Христос в пустыне, — улыбнулась Саша.

— Я встретил свою Венеру в галерее, возле Венеры Ботичелли, которую она прилежно рисовала, — с нежностью сказал Лазарев.

— Уже и свою? Это из-за нее ты отвергал по пути в Россию всех прелестных незнакомок?

— Да и еще раз да, — торжественно произнес Митя. И добавил: — Дашь ты нам, наконец, поесть?

Ну, а в процессе обеда путешественники решили Средиземноморский вояж завершить и двигаться дилижансами через Больцано в Иннсбрук, а далее по железным дорогам в Вену, Варшаву и Петербург. Александру Павловну уговорили исполнение заказа бросить и ехать вместе с ними — гарантируя, что теперь в ее жизни все будет хорошо. Или замечательно.