Петербургский пленник

— Метод иезуитский, но сработал надежно. И слава богу: с этими упрямцами, Джефферсоном и Стивенсом, мы не получили бы настоящей помощи от Европы. А теперь можем вздохнуть свободно и строить новое американское государство, основанное на прежних ценностях: благополучие, достоинство и великодушие. При этом зачехлять винтовки мы погодим: на западе Америки станут возникать новые штаты и нам не все равно, к кому они будут присоединяться: к конфедератам или безбожным янки. В этой перспективе нам очень интересны Ваши изобретения новых типов снарядов и мин…

— Я поделился с вами этими секретами в условиях очень тяжелого военного положения Конфедерации. Но теперь увезу их обратно в Россию. Впрочем, те умельцы, что помогали мне их изготовить, несомненно, их переизобретут.

— Будем надеяться. Я задержу Вас еще ненадолго для проведения одной церемонии…

После чего президент открыл дверь в соседний зал и пригласил Митю следовать за ним. В зале находилось несколько сенаторов, пара министров (в том числе Бенджамин), а также журналист и фотокорреспондент из «Ричмонд Сентинел». В сторонке стояли Ганецкий и Адлерберг.

— Джентльмены, — провозгласил президент. — Сегодня решением нашего сената по моему представлению мы проводим награждение наших друзей из далекой России, которые пришли к нам на помощь, и она оказалась очень весомой. Первым награждается майор армии Конфедерации Дмитри Лазарефф.

И Роберт Ли выразительно посмотрел в Митину сторону. Тот сделал несколько шагов в церемониальном стиле и предстал перед президентом.

— За совокупность подвигов в течение всей войны Дмитри Лазарефф награждается высшей воинской наградой, Южным крестом чести, — торжественно произнес президент и приколол крест к серому мундиру, надетому Митей по настоянию Бенджамина. Митя отсалютовал и отошел к землякам. Вторым наградили генерала и тоже крестом, а графу досталась медаль «Национальной обороны». После чего все трое покинули своды Капитолия.

Глава двадцать четвертая, в которой герой машет рукой на 21 век и делает предложение деве 19 века

В начале мая 1865 г. Дмитрий Николаевич и Александр Владимирович прибыли на дилижансе во Флоренцию, попав на перевале по дороге из Болоньи в сильный ливень — но крыша не подвела, оставив путешественников сухими. Зато влага проникла в их чемоданы, бывшие закрепленными снаружи, и потому после вселения в совершенно новую гостиницу Резиденция д, Эпока (в центре города, рядом с дворцом Строцци и мостом Понта Веккио) пришлось озадачить горничных просушкой одежд. Вечер русские «бояре» провели в ресторане, откуда граф ушел с «дамой полусвета», а наш герой — с легкой изжогой от неумеренной дегустации разных итальянских вин.

Впрочем, утром воспоминание об изжоге уже выветрилось и после душа и чашки кофе со сливками и круассанами настроение Лазарева стало боевое: его ждала галерея Уффици со знаменитыми полотнами Тициана и Ботичелли (не считая многих прочих художников, а также скульпторов). Граф, как и ожидалось, был все еще в компании дамы и потому послал его zum Teufel и Митя пошел к галерее. Тем, кто не был во Флоренции, стоит сообщить, что эта 2-этажная галерея выходит П-образным фасадом к реке Арно и тянется поперек долины на 300 м, до площади Синьоры. «Как так? — спросит дотошный читатель. — На фото видно, что у галереи есть третий этаж!». Верно, есть, только он не имеет к музею отношения и представляет собой часть длинного (более 1 км) «коридора Вазари», проложенного по крышам между палаццо Питти и Веккио (находящимися по разные стороны реки) для того, чтобы герцоги Флоренции могли без проблем переходить между этими дворцами.

После вчерашнего дождя душа радовалась яркому майскому солнцу, голубому небу, теплу и многочисленным растениям, свесившим благоухающие цветами ветки по стенам каждого домика и дворика. Особенно много было роз, встречались ирисы, а также крупные белые цветы лимона. Недаром город так и называется — Цветущий! Митя вспомнил свои предыдущие впечатления: Севилья встретила его цветением фиалковых деревьев (жакаранда на местном наречии), пробравшихся и в испано-арабский дворец Алькасар, Мадрид — медовым ароматом деревьев земляничных, окруживших двухэтажный музей Прадо и даже суровый комплекс королевского дворца Эскориал, Марсель — лиловыми глициниями и алыми маками, а также смешанными запахами кофе, перца и табака, доносящимися из района порта, Милан — зеленым плющом, увившим стены очень многих домов, но пощадившим шедевральный готический собор…