Петербургский прозаик. Альманах №2

Я приходил в мастерскую практически каждый день и с интересом наблюдал, как Петр Васильевич работал: отрезал, подрезал сапожными ножами, которые сам сделал, шил, приклеивал, прибивал. Он обучал меня, рассказывал, как надо шить индивидуально для каждого, ноги-то у всех разные, как он говорил, у одного подъем крутой, у другого плоский. У одной девочки было косолапие, ее прозвали Медвежонок, и она не обижалась. Петр Васильевич для нее сделал специальный ботиночек, и она перестала косолапить.

После детдома, отучившись до седьмого класса, уходили в ПТУ или техникум. Мне Петр Васильевич посоветовал техникум. Я хотел в Ростов, а он говорит: нет, поезжай лучше в Воронеж, не объясняя почему. Я послушался его совета. Перед отъездом зашел в мастерскую попрощаться, и он мне сделал подарок. Подает мне то ли ящик, то ли чемодан, я открыл, а там инструменты, набор для работы сапожника: три сапожных ножа, шило, нитки, гвоздики, и прокладочки, и заднички, и набоечки, и фартук, и нарукавники, и молоток, естественно. Все, что нужно. Подарил и напутствовал:

– У тебя профессия уже есть. Ты учись, а эта специальность тебя прокормит. Не стесняйся, в городе очень много мастерских по ремонту обуви, и люди еще долго-долго будут туда обращаться, потому что наладить массовое производство очень сложно, а у людей всегда есть любимая обувка, они ею дорожат и будут ремонтировать, так что ты не останешься без куска хлеба.

В техникум меня приняли без проблем, поскольку аттестат был с отличием, характеристики, рекомендации. В общежитии устроился в комнате на четверых. Один парень, как я, с детдома, только с другого, и двое из местных станиц, им было попроще – на субботу и воскресенье они уезжали домой, возвращались с продуктами, а мы, детдомовские, должны были жить на стипендию, на которую не проживешь. Немного денег дал мне на первое время Петр Васильевич со словами:

– Это тобою заработанное по заказам.

Деньги быстро таяли. Я ходил по городу, смотрел, где ремонтируют обувь. Недалеко была мастерская с довольно большим помещением, приемщик сидел за стеклом и еще три человека, которые ремонтировали. Народу много, очереди. Однажды я решил попроситься на работу. Мне уже пятнадцать лет было, а паспорта тогда в шестнадцать давали, но выглядел я гораздо старше. Вероятно, и на самом деле мне было больше, чем записала врач в детдоме, глядя, какой я истощенный.

– Можно спросить насчет работы? – обратился я к приемщику.

– А что ты умеешь?

– Умею ремонтировать.

– Пойди к директору, поговори с ним, он там один.

Я зашел в кабинет, поздоровался, спросил:

– Можно у вас поработать?

– А что ты умеешь?

– Умею ремонтировать, даже шить умею.

– А сколько тебе лет?

– Мне пятнадцать, а так я, наверно, старше.

– С чего ты взял?

– Я детдомовский, и там, видимо, ошиблись, записали меньше.

– С какого детдома? – я назвал детдом. – Так что ты умеешь?

– Умею ремонтировать обувь.

Директор позвал мастера.

– Ну-ка, дай этому молодому человеку что-нибудь полегче, пусть отремонтирует.

Мастер показал мне место со стулом и лапкой, принес туфель.

– Вот это сможешь отремонтировать?

Как мне объяснял Петр Васильевич, это самая сложная работа, когда с правой стороны почти у самой подошвы оторвано, тут надо пришить и залатать так, чтобы было незаметно и не терло палец, не давило. Но это я умел. Открыл свой ящик, достал фартук, нарукавники. Все подошли, стали наблюдать. Я приступил к работе. Туфель был старый, задник смят, каблук стоптан. Стал ремонтировать. Подклеил, подшил, залатал. Задник распорол, вытащил, поставил новый. Каблук немножко срезал и поставил новый, подбил, подчистил, закрасил и сказал мастеру, что все готово. Он посмотрел:

– Тебе надо было только вот это сделать. Зачем ты сделал еще и задник, и каблук? Это же не оплачивается. Приемщик же отметил мелом, что надо.

– Ну как же? Задник был помят, каблук стерт.

– Ну ладно, – покрутил, повертел. – Хорошо сделал, – и пошел к директору.

Через несколько минут позвал меня. Директор держал туфель.

– Хорошо сделал, молодец. Но понимаешь, мы не можем тебя на работу взять, поскольку тебе еще нет шестнадцати лет.

А мастер говорит:

– А давай его учеником возьмем, хоть его учить и не надо. Пусть работает как ученик. Тебе как учеником?

– Мне все равно. Деньги будете платить?

– Будем платить за работу, а числиться будешь учеником.

– Согласен.

Вот так я стал работать. Приходил после техникума. Появились свои клиенты, потому что я делал не только то, что отмечал приемщик, а приемщик отмечал, что просил заказчик, рассчитывая по деньгам, лишь бы подлатать да еще походить какое-то время. Я, на свое усмотрение, всегда старался сделать больше: задники, каблуки подправить. Вначале мастер пенял мне, мол, делаешь работу, которая не оплачивается, а потом перестал. У нас стало больше клиентов, потому что другие мастера, глядя на меня, стали подправлять то, что не было отмечено приемщиком, и к нашей мастерской практически не было претензий.