Петербургский сыск. 1870–1874

Через пять минут подошли к дому.

– Извините, господин Кособрюхов, куда выходят окна вашей квартиры? – поинтересовался Путилин.

– Вот на втором этаже, – и Кособрюхов указал рукой, – третье и четвертое от балкона.

– Хорошо, – Иван Дмитрич окинул взглядом указанные окна, потом и соседние дома, – пойдемте.

Вошли под левую арку дома, над которой навис тяжелый балкон с лепниной по углам.

Кособрюхов шел впереди, вышагивая, словно цапля, высоко поднимая ноги.

– Моя квартира, – он начал перебирать на связке ключи, разыскивая нужный от входной двери.

– Вы живете один?

– Да.

– А прислуга?

– Ко мне приходит только кухарка.

Квартира оказалась небольшой, в две комнаты. Мебель была довольно старой, но в хорошей сохранности. «Видимо, приехал в меблированную», – отметил Иван Дмитриевич.

– Вот из этой комнаты, – развел руками Кособрюхов, – и пропали мои сбережения.

– Из этого? – Путилин указал тростью на комод и подошел к нему ближе, – из какого ящика?

– Из верхнего?

Иван Дмитриевич наклонился к ящику комода, чтобы посмотреть поближе, на полированной поверхности виднелись свежие царапины и борозды, словно кто—то пытался применить, сперва, силу, но потом воспользовался ключом.

– Когда вы отпирали замок, он поддался легко?

– Я не почувствовал никаких затруднений, только мне показались странными царапины.

– Вы носите ключ с собою?

– Нет, – ответил Кособрюхов и подошел к шкапу, протянул за заднюю сторону руку и достал из—за него заветный ключ.

– Он был на месте, когда вы решили заглянуть в комод?

– Это—то и показалось мне странным, господин… э…

– Путилин, – и вы всегда храните ключ там, в потайном месте.

– Я – человек забывчивый, вот и пришлось себе найти место для хранения, где ключ был бы в полной сохранности.

– Вы вполне доверяете своей кухарке?

– У меня не было повода подозревать ее в таком деле, не первый год мне готовит, нет, исключено.

– У вас у самого есть какие—нибудь мысли по поводу происшедшей кражи?

– Никаких, – пожимал плечами Кособрюхов, – ума не приложу, как могли открыть ящик, ведь пытались сломать. Не понимаю, – он покачал черной с проседью головой.

– Попробуем разобраться, – Путилин еще раз осмотрел ящик, он на самом деле не был взломан, только кто—то попытался это сделать, а уж потом то ли подобрал ключ, то ли у вора был свой. Иван Дмитриевич внимательно присмотрелся к замку, внутри не виднелось на царапин, ни зарубрин, какие остаются от отмычки. Начальник сыскного отделения почесал висок и произнёс:

– М—да! Я вижу серебряные подсвечники, дорогие вещи лежат по гостиной. Более ничего не взяли?

– Вот именно, это и странно, – с обидой в голосе пожаловался Николай Фомич, – словно приходили только за деньгами.

– Тогда, как могли попасть в квартиру?

– Мне не ведомо, – Кособрюхов опустился на диван.

– Миша, – позвал Путилин помощника, – проверь черную лестницу.

– Понял.

Через несколько минут вернулся.

– Иван Дмитрич, взломана дверь.

– Так, теперь знаем, как попал в вашу квартиру злоумышленник. Господин Кособрюхов, кто знал, что вы храните такую немалую сумму?

– Никто.

– Друзья, приятели, знакомые?

– Упаси Бог, – замахал руками Николай Фомич, – я никогда ни под каким видом о своих денежных делах не говорю.

– Вы же собрались покупать имение, а значит, кто—то должен был знать об этом?

– Нет, нет, я сам собрался ехать, такое предприятие обошлось бы мне дешевле, чем нанимать человека и платить ему деньги.

– Но кто—то же знал о деньгах, если взломал, – Путилин посмотрел на помощника, тот кивнул головой, – дверь и, зная, где они лежат, открыл нужный ящик комода?

Подполковник хотел что—то произнёсти, но Путилин его опередил, – согласитесь, выглядит странно.

– Вы хотите сказать, – вскочил Кособрюхов с горящими глазами, – что это я себя же обокрал?

– Господин Кособрюхов, я только хочу, чтобы вы припомнили, говорили ли с кем—либо о деньгах? Кто мог знать, где они хранятся? Как же вести расследование, если вы ничего толком не можете сказать?

– Да я бы рад, но я ничего никому не говорил, а уж тем более деньги не показывал. Не имею надобности в хвастовстве.

– Хорошо, – Путилин прошел по гостиной и остановился у единственного окна, выходящего на пустой в дневной час Кузнечный переулок, – значит, не можете сказать, откуда узнал, злоумышленник не только о деньгах, но и где они лежат и еще более важное, что он знал, где вы прячете ключ.

– Ну, – Николай Фомич начал ходить по комнате, то и дело, натыкаясь на один и тот же угол стола, морщился, но не переставал делать три шага к окну, три обратно, – ничего не понимаю, – наконец, он остановился, пожал плечами, – это за гранью моего понимания.