Петербургский сыск. 1874 год, февраль

– Мы сюда не за эти пришли, – отрезал штабс—капитан, – любезный, – Василий Михайлович обратился к высокому лет под тридцать мужчине в красной рубахе, подпоясанной синим с кистями поясом.

– Я вас слушаю—с.

– Где мне бы хозяина найти?

– Извините—с, с каким вопросом изволите—с к нему?

– Любезный, – Орлов смотрел, не мигая, на молодца и повторил уже твёрже. – Мне нужен хозяин.

– Нету—с.

– Когда он вернётся?

– Нам не докладывают—с.

– А ты, видимо, Семён Иволгин?

– Ваша правда—с, – удивился молодец.

– Надо с тобою поговорить и желательно без свидетелей.

Взгляд Семена стал серьёзным, и глаза прищурились, он хотел что—то сказать, но штабс—капитан поманил его пальцем поближе, шепнул что—то на ухо и Иволгин послушно произнёс не заискивающим, а вполне нормальным голосом:

– Следуйте за мною, господа.

Он провёл сыскных агентов темным коридором в маленькую комнатку. Где стояла одна кровать, большой кованный железом сундук и образ Господа в углу.

– Извините, что не предлагаю присесть, но сами видите, – он развёл руки в стороны.

– Мы не рассиживаться пришли.

– Такие люди по пустякам не приходят, – с пониманием сказал Иволгин.

– Верно, подметил, – Василий Михайлович внимательно смотрел на Семена, но тот не проявлял никакого беспокойства и волнения. – Куда уехал Дорофей Дормидонтыч?

– Извиняюсь, но он мне не докладывает об отъездах. Лучше у Марии спросите, она больше меня знает.

– И у неё спросим. Как фамилия Марии?

– Тоже Ильешова. У них почти вся деревня носит эту фамилию.

– Понятно. Значит, не знаешь, куда он уехал?

– Не знаю, да это мне и не к чему.

– Хорошо, тогда. Может, скажешь, когда он уехал.

– Это, пожалуйста, с прошлого четверга я его не видел.

– И часто он так отлучался?

– Бывало, – кивнул головой Семён. – Но Мария всегда знала насколько и куда. А ныне и она не знает. Даже к околоточному Синицыну бегала.

– Ну, а он?

– Только отмахнулся и над Марией посмеялся, что, мол, дело мужицкое, плоть потешит и вернётся.

– Сам, что думаешь?

– Наше дело в зале обслуживать да за порядком следить, а думать? Это пусть хозяин либо Мария.

– Мария – сожительница Дорофея Дормидонтыча?

– Это дело обоюдное, – вроде бы слова ничего незначащие, а в глазах Семена то ли тоска, то ли ненависть мелькнула и сразу же исчезла.

– Давно Мария при хозяине.

– Третий год.

– Кто оставался за старшего, когда уезжал Дорофей Дормидонтыч?

– Кто ж кроме Марии?

– Понятно.

– Значит, с четверга ты хозяина не видел?

– Точно так.

– Кто—нибудь за это время его спрашивал?

Семён на миг задумался и, покачав головой, произнёс:

– Нет, – потом добавил, – при мне никто.

– Мария как здесь объявилась?

– Так её Дорофей Дормидонтыч из своей деревни привёз, из Ильешовки.

– Что ещё о ней знаешь?

– Ничего. Не больно уж она разговорчивая, как и хозяин.

– Слышал ли ты о продаже трактира Дорофеем Дормидонтычем?

– Ничего, – протяжно сказал Семён, но удивления не показал.

– Добавить больше нечего?

– Так я не знаю о чем?

– О хозяине или Марии.

Иволгин покачал головой.

– Где сейчас Мария?

– Либо на кухне, либо в своей комнате на втором этаже. У нас же первый под трактир занят, а второй хозяйский.

– Я, надеюсь, никто не проведает о нашем разговоре.

– Само собой.

Глава четырнадцатая. Счастья много не бывает…

Гостиная, в которой в ту минуту, пребывала Мария, представляла собой не очень большую комнату, свидетельствовавшую, что не так часто гости появлялись в этом доме. Смешение мебели всевозможных стилей, несколько картин хорошей работы соседствовали с откровенной мазнёй, видимо, хоть и держал при себе Дорофей Дормидонтыч женщину, но не позволял ей ничего менять.

Невысокая полногрудая женщина в синем платье, на плечи накинутой пуховом платке встретила Мария сыскных агентов у дверей. Темные волосы аккуратно причёсаны, только по вискам были выпущены колечки вьющихся волос. Полная шея с бусами из маленьких матовых шариков виднелись из воротника платья. В лице поражала бледность и черные, потухшие, несколько припухшие безжизненные глаза.

– Добрый день, господа! – произнесла она напевным голосом.

Василий Михайлович перед красивой женщиной шаркнул ногой.

– Добрый день! Мы. Агенты сыскной полиции, меня зовут Василий Михайлович Орлов, это Михаил Силантьевич Жуков. Разрешите?

– Да. Господа, проходите, располагайтесь, – она указала на два кресла, стоящих по стороны низенького столика.

– Позволите? – штабс—капитан указал на пальто.

– Да, да, – торопливо добавила Мария и присела на краешек дивана, положив руки на колени.

– Сударыня, просим прощения за вторжение, но возникли некоторые обстоятельства, требующие вашего разъяснения.

– Вы с известиями о Дорофее, – она запнулась, – Дормидонтыче?

– Возможно.

– Говорите прямо, я не привыкла ходить вокруг да около, – губы её дрожали, лицо и без того бледно, побелело, как только что выпавший снег, – я привыкла к правде, какой бы она не была.

– Как нам стало известно, вам. Сударыня, не ведомо, куда уехал Дорофей Дормидонтыч?