Петербургское действо. Том 1

И Маргарите показалось, что в словах Гольца она увидала свой собственный изумительно схожий портрет со всеми своими тайными помыслами и желаниями, а то, что Гольц еще не решался досказать, именно и было той сокровенной тайной, которая преследовала Маргариту за последнее время.

Гольц, очевидно, и эту тайну проник или… додумался до нее на основании французской поговорки: les beaux esprits se rencontrent[53].

– Прав ли я или ошибаюсь, – закончил Гольц. – И хотите ли вы, при моем искреннем и усердном содействии, достигнуть того, чего вы можете, должны достигнуть? О некоторых подробностях я покуда умолчу из опасения. Извините.

И вдруг Гольц прибавил, упорно глядя в лицо молодой женщины:

– Скажите, в пребывание ваше в Версале познакомились ли вы с madame de Pompadour?[54] Вот женщина! Правит всей Европой.

Гольц так глядел в лицо красавицы, что Маргарита невольно вспыхнула. Тайна ее была раскрыта, и кем же? Чужим человеком, с которым она только что познакомилась. Маргарита была так поражена этой беседой с новым и странным другом, что почти рассеянно выслушала вторую часть речи Гольца.

Он советовал ей поболее выезжать, бывать на всех вечерах и балах, познакомиться со всеми посланниками и их семействами, но при этом делать, говорить и узнавать то, что он ей поручит.

– Вы будете моим тайным секретарем, и я уверен, что вы можете действовать успешнее многих наших посольских молодых людей, потому что вы женщина, а главное, красавица.

Уже собираясь уезжать, Гольц полушутя вымолвил:

– Итак, мы с вами друзья и союзники на жизнь и на смерть. Ах да, я забыл прибавить, что у друзей и союзников кошелек общий. Какие бы деньги вам ни понадобились на всякого рода траты, скажите только слово.

Видя, что графиня Скабронская вспыхнула, слегка выпрямилась и глянула на него гневно, Гольц протянул ей руку.

– Вашу ручку, графиня, и сядьте опять. Мы много беседовали, и вы меня все-таки не поняли.

И Гольц, убедительно, красноречиво, даже горячо развив всю ту же мысль, объяснил Маргарите еще подробнее, что именно он ей предлагает, чего будет требовать, и закончил словами:

– Прежде всего я буду просить вас заказать этот букет и уплатить деньги, соблюдая полную тайну. Деньги эти, как и те, что вы будете получать, – не мои. Поймите, графиня. Это деньги прусские, государственные, это то же жалованье. Подобные суммы тратит всякий двор в иностранных землях. Всякая европейская держава теперь тратит самые большие суммы при русском дворе и при турецком. Скольких денег стоила Людовику Пятнадцатому или Марии-Терезии Россия, мы с вами в год не сочтем. Вы ахнете, если узнаете, каких сумм стоило Франции и маркизу Шетарди вступление на престол покойной императрицы и сколько сотен тысяч за полстолетия было поглощено немецкими проходимцами, правившими Русской империей.

Гольц говорил так горячо и так искренне и, наконец, показал этой красавице в далеком будущем такую тень, которая воплощала в себе ее сокровенную мечту! Маргарита невольно опустила голову и глубоко задумалась.

Ей стало жутко, страшно. Ей показалось, что она вдруг взлетела на неизмеримую высоту, а что там, где-то внизу, шевелятся маленькие существа. И эти маленькие людишки – ее муж, Иоанн Иоаннович, даже Фленсбург, даже принц Жорж! Этот полузнакомый человек подал ей сейчас руку и будто сразу поставил ее на эту высоту. Красавица чувствовала, что у нее как бы кружится голова.

Гольц, смеясь и несколько раз поцеловав ее обе руки, говорил, прощаясь:

– Сегодня же вечером или завтра утром явится к вам банкир Ван Крукс. Кстати, он хозяин вашего дома. И он передает вам необходимую сумму на уплату бриллиантщику. А затем, когда вы пожелаете сказать одно слово, он же передаст вам ваше жалованье, госпожа-секретарь королевскопрусской легации.

Гольц вышел, а Маргарита стояла истуканом среди маленькой гостиной, и теперь уже не в воображении, а в действительности у нее кружилась голова.

– Святая Мария! Точно бред! – выговорила она шепотом.